Сергей Алексашенко

| SLON

Страшный по своей силе удар повелел нанести по турецкой экономике российский президент в отместку за сбитый российский бомбардировщик. Настолько страшный, что непонятно, заметит ли его турецкая экономика…

Турецкий экспорт является сильно диверсифицированным – и по странам, и по товарам. Хотя Россия является седьмым по объему рынком сбыта для турецких товаров, ее доля в турецком экспорте составляет всего 3,77% ($5,95 млрд из $157,7 млрд в 2014 году). На долю крупнейшего экспортного рынка – Германии – приходится менее 10%. Да, текстиль и одежда являются крупнейшей статьей турецкого экспорта, но на нее приходится менее 18,5% от общей стоимости экспорта. Доля овощей и фруктов – в три раза меньше, всего 5,3%.

Турецкая экономика является гораздо более открытой и интегрированной в мировую, нежели российская, – доля конечной инвестиционной продукции (машины, оборудование, транспортные средства) и продукции промежуточного потребления составляет почти 70%. Поэтому даже полный и немедленный запрет на ввоз всех турецких товаров в Россию не станет катастрофой для экономики Турции – лишь у трех товарных групп (обувь, кожа и меха, овощи и фрукты) удельный вес российского рынка превышает 10% (12–15%); однако в абсолютных объемах каждая из этих позиций слегка превышает $1 млрд. Понятно, что для отдельных турецких компаний закрытие российского рынка будет весьма болезненным, но ни о какой глобальной катастрофе речи идти не может.

Второй расхожий миф о зависимости турецкой экономики от России гласит, что турецкая туристическая индустрия держится на российских туристах. То, что Турция для многих россиян стала привычным курортом, это правда. По данным Ростуризма, в 2014 году эту страну посетили 4,5 млн россиян (это – по данным турецкой статистики, которая, отмечу, поразила меня своим отличным качеством; неплохо бы Росстату и другим ведомствам поучиться), или менее 13% от общего количества приехавших в Турцию туристов (33,5 млн человек).

Полный текст статьи на портале SLON