«ВНУТРЕННИЕ ПРОБЛЕМЫ В НАШЕЙ СТРАНЕ НАША СТРАНА РЕШИТ САМА, БЕЗ ВНЕШНЕГО УЧАСТИЯ»
«За всеми, кто называют себя оппозиционерами, призывают к незаконным акциям, мы видим западных кураторов»
А.Нарышкин — Мария Захарова, официальный представитель МИД с нами. Доброе утро!
М.Захарова — Да, здравствуйте!
А.Нарышкин — Мария Владимировна, мы рады вас видеть.
М.Майерс — Да, мы вас ждали. Здравствуйте!
А.Нарышкин — Мария Владимировна, рады вас видеть. Самый популярный вопрос от наших слушателей вас сейчас связан с фонариками и вашим вчерашним комментарием относительно Волкова и…
М.Захарова — Не было комментария фонариком.
А.Нарышкин — А сейчас, я надеюсь, будет комментарий к фонарикам. Вы вчера сказали, что натовцы проинструктировали «оппозицию», а на самом деле своих агентов влияния, как им дальше хитрее вести подрывную работу. И вы как раз комментировали призыв Леонида Волкова организовать вот это некое мероприятие.
М.Захарова — Ну, это его прямая цитата, это не я придумала. Это Леонид Волков так сказал. Леонид он? Не знаю.
А.Нарышкин — Леонид. Ну, ладно, вы не знаете… Все знают Леонида Волкова.
М.Захарова — Нет, я не знаю. Ну, правда, я вот знаю Волков и Ашурков. А чего вы смеетесь? Я правда не знаю. Я привыкла говорить — Волков, Ашурков.
А.Нарышкин — Мария Владимировна, а вы правда считаете, объясните, пожалуйста, что вот акция про фонарики, которую намечает Волков и, может быть, Ашурков — это, действительно, что-то, подсказанное, может быть, представителями НАТО?
М.Захарова — Скажите, пожалуйста, а вы до этого вообще интересовались тем, как осуществляется подготовка каких-то событий на территории других стран со стороны США, натовских, брюссельских структур — в курсе, нет?
М.Майерс — Там всё время фонарики?
М.Захарова — Там нет. Там цветочки, бывают ленточки, по-разному. Вы посмотрите. Очень смешно, можно посмеяться. Просто возьмите… цвета очень популярные заранее раскручиваются, символика, хештеги и так далее. Вам, может быть, это смешно, может быть, и я бы посмеялась…
А.Нарышкин — А кто смеется?
М.Захарова — Нет, вы сейчас смеялись. Вы же мне сейчас сказали: «Вы серьезно?» Это предполагает, что разговор такой, очень легкий и фривольный. А чего же тут легкого и фривольного? Вы что, забыли, как в парламент Грузии входили с розами в руках? Со стороны очень смешно и до, и после было бы, если бы мы не знали, чем это закончится. Майдан оранжевый был, как апельсины все. Очень было бы смешно, просто цена трагична. Еще привести примеры? Арабская весна.
А.Нарышкин — Подождите. Хорошо, за всеми этими событиями мы видим руку США, и фонарики, они теоретически приведут к смене власти в России?
М.Захарова — Мы не видим… Мы не только видим — мы просто знаем. Здесь нечего скрывать, нечего придумывать. Очевидна просто классическая, вот по тем самым методичкам, о которых вы так часто говорите, идет работа.
А.Нарышкин — Это вы говорите про методички. Вы еще можете вспомнить Джина Шарпа и так далее. Я не говорю про методички, я даже знаю, где их брать.
М.Захарова — Я говорю про вас, про «Эхо Москвы». В общем, достаточно часто используется это слово «методичка», поэтому я, собственно говоря, об этом и говорю. Может быть, для кого-то это смешно, я ничего не могу сказать. Здесь каждый волен, имеет право по-разному это оценивать. Кому-то это смешно. Вы знаете, все смотрят на жизнь по-разному. Я, например, ничего смешного в этом не вижу.
А.Нарышкин — Мария Владимировна, хорошо, значит, не без влияния все-таки наших западных партнеров.
М.Захарова — А вы так не считаете?
А.Нарышкин — Не знаю.
М.Захарова — Как не знаете? Выясните.
А.Нарышкин — Мы с Машей Майерс, моей дорогой коллегой час назад эту акцию ругали с фонариками, потому что она мне кажется довольно бессмысленной. Но вы-то идете дальше, вы говорите, что на самом деле серьезно.
М.Захарова — Я сейчас объясню вам.
А.Нарышкин — Будьте добры.
М.Захарова — Я сейчас задала вопрос не про фонарики. Я сейчас задала вопрос: Вы не считаете, что за теми людьми, которые называются российской оппозицией в данном случае, которых мы видим в активе последние несколько месяцев, реально стоят, как вы говорите «западная рука»? Вы так не считаете?
А.Нарышкин — Нет, у меня нет доказательств. Мы можем считать, что угодно. У вас есть доказательства?
М.Захарова — Конечно. Я привела их. Если бы вы чуть полнее меня процитировали, более углубленно почитали, что я вчера говорила, вы бы увидели. Доказательств, во-первых, немало, и, во-вторых, я их привела. Наверное, вы их тоже видели. Понимаете, когда человек, который называет себя активистом некой нашей отечественной оппозиции и встречается с представителем западной спецслужбы, причем британской спецслужбы, обсуждает финансовые вопросы, не просто финансовые вопросы, а финансирование — вы, наверное, помните этот ролик — возможности дискредитации российской банковской системы в интересах банковской системы Британии…
А.Нарышкин — Мы говорим про кого? Про Ашуркова.
М.Майерс — Про Ашуркова вы имеете в виду. Видео, которое распространялось…
М.Захарова — Конечно, про Ашуркова. Понимаете, здесь не надо знать… это факт.
М.Майерс — Оно подлинное, это видео?
М.Захарова — Что?
М.Майерс — У вас есть какие-то доказательства. Я просто не знаю. Я видела видео, действительно, где сидят люди. Там есть какая-то экспертиза: голос внешность?..
М.Захарова — Да. Это подлинное видео. И больше я хочу сказать, что ни господин Ашурков, ни британский дипломат, который оказался сотрудником, не помню, МИ5 или МИ6, они не отрицали его правдивость. Поэтому это настоящее видео, в ходе которого два человека — один, представляющийся российским оппозиционером, второй британским дипломатом, оба таковыми, как я понимаю, не являются…
А.Нарышкин — Хорошо, а напомните, Мария Владимировна…
М.Захарова — Можно я договорю, пожалуйста.
А.Нарышкин — Только вы уточните, пожалуйста, а там состав-то преступления какой есть?
М.Захарова — А это вы к правоохранительным органам, к спецслужбам.
А.Нарышкин — Нет, ну это же вы г интернете, что там какие-то признаки чуть ли не сговора есть.
М.Захарова — Я не говорю о составе преступления. Я не имею права говорить о вещах, имеющих состав преступления, не имеющих, если нет решения суда. Я говорю о том, что за всеми людьми, которые сейчас называют себя оппозиционерами, призывают к незаконным акциям, мы видим стоящих, так сказать, западных кураторов, назовите, как хотите — кураторы…
А.Нарышкин — Почему? Они же просто общаются. Мария Владимировна, мы же с вами просто общаемся. Это не значит, что мы с вами в каком-то сговоре состоим.
М.Захарова — Вот сейчас уже мне смешно, действительно. Потому что я вам хочу напомнить, что человек, который является или представляет из себя политическую фигуру, по крайней мере, так заявляет в некоем государстве, в общем, должен отстаивать интересы государства, группы лиц, который живет и работает в этом государстве. Не обязательно речь идет о национальных интересах. Может быть, человек не считает нужным поддерживать эти национальные интересы, считает их другими. Но в любом случае он является проводником интересов своего народа, своей страны. А когда человек предлагает свои услуги по дестабилизации ситуации в своей стране за деньги представителю спецслужбы другого государства — это отнюдь не является показателем его как политического деятеля.
А.Нарышкин — По-моему, вы домысливаете…
М.Захарова — А можно я договорю, пожалуйста?
А.Нарышкин — Там не было фраз таких у Ашуркова, если мы говорим, что этот ролик RT был достоверный. Там не говорилось о том, что мы хотим дестабилизировать, и нам нужна такая сумма. Тем более, там не было приведено никаких платежек.
М.Захарова — Почему? Там ровно так и было сказано. Будьте добры, посмотрите, пожалуйста. Я смотрела несколько раз, мне было интересно. Там ровно так и было сказано. Но самое фантастическое — я, действительно, была этим шокирована, хотя всё, что сейчас происходит, в этом нет ничего беспрецедентного, это классика жанра — вот то, каким прямым текстом он предлагал свои услуги именно по дестабилизации банковской системы…
Я просто хочу сказать, что в целом ряде прогрессивных стран любые намеренные очернения банковской системы караются по закону. Это стоит вообще вне закона. Вот человек просто говорил: «Мы сейчас завалим, — или он какое-то другое слово употребил, — мы сейчас будем использовать компромат против российских банков». Это же в интересах британской банковской системы. Вы о чем говорите? Составы преступлений, не составы — это к правоохранителям, к юристам и так далее. А вот то, что это называется агентом влияния во всех классических учебниках и литературе по международным отношениям… здесь нужно просто это прочитать. Хотите, если вам интересно, я могу даже какие-то выжимки сделать, цитаты, ради бога. Но так и есть.
Но это же не только эта вещь, это не единственное их участие в подобных вещах. Вот сейчас прошла встреча на площадке польского представительства при ЕС в Брюсселе. ЕС-овские страны, Вашингтон, я имею в виду США, Британия встречались онлайн с Волковым и Ашурковым. Собственно говоря, после этой встречи они изменили свой подход к проведению акции. Они же 4 февраля говорили, что зимой они больше акции не будут проводить и будут проводить весной и летом. Это тоже прямая цитата. Потом что-то пошло не так, и 9-го числа они сказали, что продолжится всё это в феврале. Что случилось между 4-м и 9-м, что должно было произойти?
А.Нарышкин — Допустим, что это просто непоследовательные люди.
М.Захарова — Ну, конечно, возможно, это даже легкомысленные люди, которые не понимают, что они делают. Я, кстати говоря, с этим и не спорю, потому что за них есть кому думать. Вот те, кто за них думает, они, в общем-то, собрались в постпредстве Польши при ЕС и рассказали им, что делать дальше. Мало того, я поняла еще — опять же это прямая речь, сейчас могу где-то ошибаться, но я это читала в пересказе СМИ — что было заявлено, что они на этой встрече еще и санкции в отношении России обсудили, ну так, чтобы сразу комплексно. Тоже интересная история. Как назвать тех людей, которые самостоятельно, инициативно просят зарубежные государства принять санкции против своей страны — как они называются?
М.Майерс — Мария Захарова у нас, официальный представитель МИД России. Вот для меня эта история, она четко распределяется, как-то она у меня разваливается на две совершенно — одну внутреннюю, одну внешнюю.
М.Захарова — Так бывает.
М.Майерс — Одна, внешняя — это, собственно, те дипломатические каналы, по которым вы можете повлиять на ваших коллег. Это, безусловно, работа МИД: там Польша, с кем они встречались, о чем говорили. А другая история, которую вы, если хотите, прокомментируете, может быть, вы скажете «это не ко мне», — что люди, которые недовольны российской властью в той или иной степени, они сегодня выходят на улицы по каким-то своим причинам, может быть, не за Навального, может быть, даже не назовут, кто такой Ашурков. Может быть, если вы спросите, не знает никто. И этот разговор, который вы цитируете — это 12-й год.
М.Захарова — Пусть узнают. Мне кажется, очень важно, чтобы люди узнали…
М.Майерс — Очень хорошо. Узнайте, кто такой Ашурков. Как вы можете повлиять на ваших коллег? — это первый вопрос. И что вы можете сказать тем людям, которые Путиным недовольны? Представляете, такие существуют.
М.Захарова — По поводу того, что у вас разваливается эта история на две, я могу только сказать, не уверена, что такими же словами, но, в принципе, если вы позволите вас перефразировать, я бы сказала это иначе — что в любом государстве, как в нашем, так и в развитой, как они любят говорить, демократии или в развивающихся странах, везде есть проблемы: экономические, есть проблемы с соблюдением закона, с коррупцией есть проблемы везде. Причем с разной степенью проблематичности они возникают. Где-то доходит до внутренних обострений, где-то это решается в ходе процесса. Везде. Это есть жизнь, это так и есть. Вопрос только в том, что вот здесь начинается как раз самое интересное. То, что вы называете развалом у себя, то я это называю, наверное, категоризацией. Вот внутренние проблемы государства должно решать само государство.
М.Майерс — А как мы его решаем.
М.Захарова — Можно я скажу? Если вам неинтересно мое мнение, вы поговорите тогда сами.
М.Майерс — Хорошо.
М.Захарова — В любом государстве люди, государство, народ, гражданское общество, журналисты, общественники, активисты должны решать свои проблемы сами. А другие суверенные, независимые государства, которые не имеют никакого отношения к внутренней повестке той ли иной страны, не должны вмешиваться. Вот ровно об этом мы и говорим. Внутренние проблемы в нашей стране наша страна решит сама, без внешнего участия. Нам это внешнее участие в нашей отечественной истории очень дорого обходилось.
А.Нарышкин — Вот сейчас есть признаки внешнего вмешательства, кроме того, что в 12-м году Ашурков пообщался с представителем британской разведки, а Волков вместе с Ашурковым недавно общался с дипломатами стран ЕС?
М.Захарова — Я надеюсь, что мы сейчас говорим серьезно, не карикатурно. Если вы реально серьезно смотрите на эту проблему, а я все-таки считаю, что вы серьезно на нее смотрите, раз вы 24 часа о ней говорите и пишете…
А.Нарышкин — Я сплю иногда еще.
М.Захарова — Нет, я про редакцию. Вы как-то на себя всё не берите.
А.Нарышкин — Редакция — да, это правда.
М.Захарова — Я вообще вам говорю про то, что ваше СМИ уделяет этой теме практически большую часть эфира. То надо думать, что вы к этому относитесь серьезно. Вы прекрасно должны понимать, что это примеры того, что есть. А этот процесс никаким образом не ограничивается двумя примерами. Пожалуйста, всё, что связано с так называемым отравлением Навального химическим оружием — это та же самая история, та же самая информационная кампания, которая состоит из нескольких элементов, которая абсолютно, на мой взгляд, тоже является саморазоблачительной, так сказать, для наших западных партнеров, потому что на самый главный вопрос, на самую главную просьбу, на самое главное предложение российской стороны поделиться информацией, которая стала бы отправной точкой для дальнейших действий — а чем же он был отравлен и, собственно говоря, где эта самая волшебная формула, на которую все ссылаются, — нам отвечают отказом.
А.Нарышкин — А можно на шаг назад? А у вас есть понимание того, что с Навальным произошло здесь, до момента, как он уехал в Берлин и дальше с ним были разные манипуляции.
М.Захарова — У нас есть понимание, основанное на заключении наших врачей, я имею в виду российских врачей. В той степени, в которой, я так понимаю, родственники разрешили поделиться этой информацией, она была опубликована, вы ее часто цитировали. Поэтому мы не нее же опираемся. По крайней мере, я. У меня другой информации нет. То, что с ним произошло на территории России, об этом рассказали российские врачи. Еще раз хочу подчеркнуть, я так понимаю, в той степени, в которой родственники разрешили.
А дальше началась самая интересная история, о которой много говорят, и никто ничего не понимает. Берлин объявил о том, что он был отравлен якобы химическим оружием на территории Российской Федерации. «Шарите» это не установила, это установили немецкие военные структуры. После этого началась вся эта информационная кампания с политическим контекстом, с политической поддержкой. Тут же наши правоохранительные органы, Генеральная прокуратура начали реагировать, направлять запросы к Берлину с просьбой предоставить соответствующий материал. Мы получили, по-моему, 4… сейчас точно не знаю, там еще один был или нет — но 4 как минимум мы получили ответа, все содержат отказ в предоставлении этих данных. В двух ответах содержится прямая ссылка на Навального, который запретил предоставлять эти данные. Вот замкнутый круг.
Мало того, они передали эти данные в ОЗХО (Организацию по запрещению химического оружия). В ОЗХО мы тоже обратились, попросили нам передать уже как члену этой организации. Имеем же право узнать. Нам передали, но все соответствующие материалы — формулы, так сказать, ссылки на конкретику были вымараны, просто замазаны черным маркером.
А.Нарышкин — Тогда можно еще раз: и вывод наш, России, он заключается в отношении Навального в чем? Навального травили, не травили?
М.Захарова — Это хотелось бы понять. Вот ровно этим мы и пытаемся заняться.
А.Нарышкин: А-а, подождите, Мария Владимировна, вы допускаете все-таки, что Навального могли отравить, но хотелось бы доказательства? Для вас эта история не закрытая.
М.Захарова — Вы знаете, все-таки мы занимаемся не вопросами допущения, не допущения. Мы занимаемся вопросами конкретной работы. Если конкретно… Берлин же тоже не допускает что-то. Он же не говорит: «Вы знаете, мы допускаем, что это могло быть так, а допускаем, что могло быть иначе». Они говорят: «Это сделала Москва, так или иначе, на территории России, это химическое оружие. Это намеренная атака». Они же так говорят.
А.Нарышкин — Они исследования провели, конечно.
М.Захарова — Они же не говорят теперь уже highly likely, они только выносят вердикт. Господа, пожалуйста, вы не могли бы…
А.Нарышкин — Так если ежу понятно всё. Слушайте, ну специалисты сидят в бундесвере — всё ежу понятно по поводу отравления.
М.Захарова — Ну, если там ежи сидят, то, наверное, понятно. Вот мы у этих, как вы говорите, ежей и спрашиваем: Мы не могли бы нам передать материалы, связанные с отравлением, если вам всё понятно, если вы так четко об этом говорите. Что может быть проще? Дайте формулу. Вот почему они не дают, вы понимаете?
А.Нарышкин — Всё самое интересное, я надеюсь, будет впереди. Сегодня 10 февраля, День дипломатического работника. Мы вас и коллег с этим поздравляем! А в честь праздника вы можете с нами остаться еще после 10 часов на несколько минут, мы бы вам позадавали ряд вопросов?
М.Захарова — Я боюсь, вы скажете эту фразу: «Продлевать будете?»
М.Майерс — Минут на 10 можем сделать перерыв.
А.Нарышкин — Мы вас ждем тогда через 10 минут после 10 часов. Мария Захарова в нашем эфире. Если можно.
М.Захарова — У меня другой эфир.
А.Нарышкин — Если можно, будьте добры, в виде исключения.
М.Майерс — А вы скажите, что «Эхо Москвы» всё себе забрало.
М.Захарова — Хорошо, ладно. Во сколько?
М.Майерс — Через 10 минут.
НОВОСТИ
А.Нарышкин — 10 часов и 7 минут. Продолжается «Разворот» на «Эхе Москвы». Маша Майерс и Алексей Нарышкин. С нами Мария Захарова, официальный представитель МИД. Еще раз приветствую вас!
М.Захарова — Здравствуйте!
М.Майерс — Вернемся к тому, что происходит сегодня или происходило за последние недели. Насколько я понимаю, российские власти и вы, в том числе, были крайне возмущены присутствием иностранных послов в суде над Навальным. Как они, собственно, туда попали, вообще? И к чему это привело, к каким негативным последствиям, на ваш взгляд?
М.Захарова — Как попали они туда? Пришли, приехали кортежем. Мне очень понравилась та вереница автомобилей.
М.Майерс — Но можно же? Не запрещено?
М.Захарова — Конечно. Можно. У нас на открытое заседание суда можно приходить — это большое было, кстати, открытие для очень многих. Вопрос только во вместимости зала. И вот это весь спектакль, который устроило американское посольство, что они отправили куда-то заявку с просьбой и разрешить присутствовать на заседании суда.
А.Нарышкин — Послушайте, я вас вынужден поправить. Здесь я не допущу этого, Мария Владимировна, я был на этом суде над Навальным 2 февраля, и туда пускали журналистов только по аккредитации. Простых смертных туда не пускали. То есть вопрос: у дипломатов какая-то специальная корочка, которая открывает для них двери любого суда?
М.Захарова — Рассказываю.
А.Нарышкин — Пожалуйста.
М.Захарова — Этот вопрос вы должны задать не Министерству иностранных дел, а нашей судебной системе, как они туда пускают. У нас на открытое заседание суда не надо испрашивать никаких разрешений. Про дипломатов я вам говорю точно. Про остальное пусть вам комментируют представители судов, их пресс-секретарей и так далее. Я специально звонила всем и спрашивала, какие документы, какие заявки должны подавать конкретные дипломатические работники. Мне сказали — никакие. Заседание суда открытое. Еще раз говорю, возможно, это вопрос вместимости. Это же очевидно, что желающих намного больше, чем может позволить себе это место. Но это к судебным органам, туда обращайтесь. Дипломатам не надо писать никакие заявки и испрашивать никакого разрешения.
Собственно говоря, то же самое было и с делегацией Борреля, которые тоже, мне кажется, несколько растерялись в этом вопросе. Им заранее на этот вопрос ответили и сделали это публично…
М.Майерс — На какой вопрос, простите?
М.Захарова — На то, как им можно каким-то образом посетить Навального и так далее. Им сказали: «Обращайтесь к судебные органы». Вот напрямую обращайтесь. Они почему-то всё время кружили вокруг госструктур, исполнительной власти, задавали этот вопрос. Им говорили: «Обращайтесь к судебным органам».
М.Майерс — Ну, они рассчитывали на вас, на ваш административный ресурс, что вы как-то поможете, может быть.
М.Захарова — Зря они рассчитывали. Рассчитывать можно тогда, когда нет официальной процедуры. Официальную процедуру им сказали: обращайтесь в судебные органы. И дальше уже…
М.Майерс — Но Боррель приехал-то на два дня…
М.Захарова — Я хочу все-таки вернуться к теме западных дипломатов, потому что очень интересная история. Вопрос в том, что тут же начали выдавать всё за некую норму и практику. Это не норма и не практика. Норма посещения заседания судов, где рассматриваются дела граждан твоей страны. Это не вопрос нормы и практики, это функциональная обязанность дипломата — отстаивать интересы своего гражданина. Когда идут посещать западные дипломаты, тем более вереницей заседание суда, где нету их гражданина или их компании, тогда возникает вопрос, на который, собственно говоря, мы тоже и ответили: это политическая акция. Но ее тоже не надо рассматривать в отрыве от всего происходящего. Понимаете, все как-то смотрят на каждый компонент и говорят: «Что здесь странного? Это нормально».
М.Майерс — Нет, ну вы же говорите — открыто. Ну вот, интересно.
А.Нарышкин — Воспользовались.
М.Захарова — Вы понимаете, у нас много чего интересного происходит.
М.Майерс — Вот. Конечно.
М.Захарова — У нас в Крыму очень интересно уже несколько лет. Почему туда не ездят? А отчеты пишут и голосуют на Генеральной ассамблее ООН за различные резолюции, основываясь не на своем видении ситуации, а на каких-то отчетах.
М.Майерс — Нет, а что вас возмущает?
М.Захарова — Меня ничего не возмущает.
М.Майерс — Конкретно в истории с Навальным. Вы называете это политической акцией. Ну, это же некая манипуляция.
М.Захарова — Да. А мы констатируем.
М.Майерс — Констатировать политическую акцию, если она никаким образом не верифицирована самими ее организаторами, это странно.
М.Захарова — Почему это, вы считаете?
М.Майерс — Потому что мы это так воспринимаем, но мы не можем это доказать. Нам с Нарышкиным кажется, что это любопытство, а вам кажется, что это спланированная политическая акция.
М.Захарова — Нет, какое же это любопытство, когда идут заявления о президентов стран, глав внешнеполитических ведомств в поддержку всего происходящего? Какое это любопытство?
А.Нарышкин — Мария Владимировна, можно я…
М.Захарова — Смотрите, как интересно. Только я начинаю говорить на тему, которую вам, наверное, не очень удобно обсуждать, вы меня сразу начинаете блокировать. Зачем вы это делаете? Вы выскажетесь тогда, потом дайте мне какое-то время.
А.Нарышкин — Давайте я выскажусь, если можно.
М.Захарова — Давайте высказывайтесь. Ваш эфир — вы и высказывайтесь.
М.Майерс — Тебе Захарова разрешила.
А.Нарышкин — Мы с вами сообщники, по крайней мере, на эти полчаса.
М.Захарова — Нет, мы с вами точно не сообщники.
М.Майерс — Ладно. Соотечественники.
М.Захарова — Вы на себя мое не берите.
М.Майерс — Нет, мы кусочек. Мы налоги платим. Мы кусочек возьмем.
М.Захарова — Какая связь между налогами и всем остальным.
М.Майерс — Потому что мы идентифицируем нас с нашим государством как граждане Российской Федерации.
М.Захарова — Я тоже плачу, кстати говоря, налоги. Так что…
М.Майерс — Да, но нам платят не из бюджета, а вам из бюджета.
М.Захарова — Что-что? Я еще творческой деятельностью занимаюсь.
М.Майерс — О’кей, хорошо.
М.Захарова — По-разному бывает. Поэтому не надо, ладно?
М.Майерс — Нет, ну вам же зарплату платят.
М.Захарова — И вам зарплату платят.
М.Майерс — Мне платит ЗАО, а вам платит государственная структура.
М.Захарова — А вы как бы уже от «Газпрома» отпочковались.
М.Майерс — Нет, но мы ЗАО.
М.Захарова — Нет, вы ЗАО, конечно, но вы ЗАО, связанное с «Газпромом», с народным достоянием, понимаете? Газ продают, и вам платят зарплату. И вы рассказываете про налоги. Слушайте. ну имейте совесть.
М.Майерс — Народное достояние к нам примазалось. Мы зарабатываем деньги. У нас есть коммерческая деятельность.
М.Захарова — Вы ЗАО, которое сидит на деньгах, так сказать, «Газпрома», того самого народного состояния.
М.Майерс — Мы не сидим на деньгах «Газпрома». Я думаю, что Алексей Венедиктов вам ответит на все вопросы финансирования радиостанции.
М.Захарова — ЗАО «Газпрома».
М.Майерс — Мы не ЗАО «Газпром».
М.Захарова — Всё, я знаю, как теперь вас называть.
М.Майерс — Называйте, как хотите. Мы ЗАО «Эхо Москвы».
А.Нарышкин — Венедиктова называйте так. Слава богу, это она сказала. Я не с ней.
М.Майерс — Нарышкин не со мной.
М.Захарова — Алексей, это не она, это Мария, во-первых.
А.Нарышкин — Это Мария, да. Две Марии. Я могу загадывать желание.
М.Майерс — Но это он, меня любя. Он может путаться.
А.Нарышкин — Мария Владимировна, объясните мне, пожалуйста. Встречается Волков, Ашурков с дипломатами, послы приезжают на заседание. Вы на основе этого делаете вывод, что что-то готовится серьезное…
М.Захарова — Да как я могу?! Как я смею!
А.Нарышкин — Я не хочу вас обижать и тем более оскорблять и говорить, что это паранойя. Но давайте скажем честно, что это как минимум конспирология. Потому что, если кто-то куда-то пришел или приехал, это еще ничего не значит.
М.Захарова — Да, конечно, это ничего не значит, когда приехал человек и говорит: «Вы не могли бы нам 10-20 миллионов накинуть. Мы сейчас устроим кампанию против российских банков и вообще начнем дестабилизацию».
М.Майерс — Ну, это 12-й год, почти 10 лет прошло.
А.Нарышкин — Ашурков, 12-й год. Дипломаты приехали в суд. Они что, записки Навальному передавали или судье что-то жестами показывали? «Дай ему двушечку, двушечку дай ему!»
М.Захарова — Нет, давайте все-таки к нормальной лексике, не подворотной.
А.Нарышкин — Извините, это не Путина разве лексика?
М.Захарова — Ваши жаргонизмы меня пугают просто.
А.Нарышкин — Это Путина лексика, Мария Владимировна — про двушечку.
М.Захарова — Вы меня простите, конечно, есть политика, знаете — политика? Многие акции имеют политический уклон. Есть понятие вмешательства о внутренние дал, оно не нами придумано и не в 12-м году тоже придумано. Есть работа дипломатов, которая, соответственно, регламентируется международно-правовым документом Венской конвенции о дипломатических сношениях. Вот там написано, что дипломаты могут, а что не могут. Они не могут участвовать в политических акциях внутри государства. Они не могут ходить на митинги, тем более, незаконные. Они могут наблюдать за ними, но они не могут принимать в них участие. Они не могут принимать участия в незаконных акциях. Там написано это.
Есть устав ООН, где написано тоже, что одно государство суверенное не имеет права вмешиваться в дела другого суверенного государства. Вы можете считать, что вам кажется или нам кажется, а у нас такая работа: мы основываемся на документах и делаем соответствующие выводы. Вот и всё. И нет ничего более очевидного, нежели проведения встречи человеком, который выдает себя за внутреннюю оппозицию и просит деньги на соответствующие акции, мало того, незаконные по меркам всех, в общем-то, стран.
М.Майерс: 2012-й год.
М.Захарова — Подождите, Маша, это вам показали только за 12-й год.
М.Майерс — Ну, покажите что-нибудь еще
М.Захарова — Я думаю, масса всего!..
А.Нарышкин — Думаете или знаете?
М.Захарова — Просто, когда вы говорите о конспирологии, то конспирология — это когда у вас нет доказательств. А у вас есть эти доказательства, просто вы не хотите их принимать всерьез.
А.Нарышкин — Если у вас есть доказательства, Мария Владимировна, это здорово.
М.Захарова — Мы сегодня о них говорили. Это как-то всё тоже со счетов сбрасывается. Но я хотела бы вернуться к самому главному. Это история с так называемым отравлением химическим оружием, которую нам приписывают, и которая, собственно, стала питательной средой для всего остального, что началось потом. Понимаете, это и есть суть и начало такой агрессивной кампании, очередного его этапа по вмешательству. Это сто процентов. И это послужило, еще раз говорю, питательной средой, той почвой, на которой начали развиваться остальные события.
И вот мы теперь хотим все-таки эту историю до конца разобрать, потому что это очень важно. Если были обвинения, они продолжаются до сих пор, они не то чтобы сняты с публичного пространства, они являются сутью обсуждаемых возможных будущих санкций. Ровно на этом строится, так сказать, всё политическое обвинение, что было отравление, и теперь… и дальше — то, что вы слышите и знаете от наших западных партнеров. Где материалы, которые свидетельствовали бы об этом отравлении? Если они есть, дайте. Если запрещает Навальный, ну попытайтесь на него каким-то образом… я не знаю, поговорить с ним. Я обращаюсь к нашим западным партнерам — тем более, контакты-то осуществляются регулярно, — чтобы он разрешил.
М.Майерс — Вот. Мария Владимировна, у вас целый еврокомиссар был только что целых три дня — 4-е, 5-е, 6-е… или два, сколько вы времени провели вместе. И задавали ли вы ему эти вопросы?
М.Захарова — Конечно. Мы время провели не столько, сколько вы сказали. Там были часа полтора переговоры, минут 40 пресс-конференция…
М.Майерс — Маловато.
М.Захарова — Потом еще рабочий ланч, за которым продолжили обсуждение. Вот примерно часа 3-4 провели, я имею в виду во внешнеполитическом ведомстве Российской Федерации. Все эти вопросы мы ему задавали. Мало того, эти же вопросы задавали Анн Линде, помните, приезжала 2 февраля министр иностранных дел Швеции, председательствующая сейчас в ОБСЕ, то есть она приезжала в двух своих качествах, в первую очередь как представитель председательствующей в ЕС страны. Ровно эти вопросы им задавали. Задавали и другим коллегам.
М.Майерс — Боррель — что? Все-таки лет 5 он не был… чего говорят?
М.Захарова — Никто из них ничего не говорит. Все ссылаются на Берлин — вот у Берлина всё есть. Мы говорим: «Нам не дают» Говорят: «Но мы им верим». А мы перестали верить на слово. Хотелось бы увидеть, почему не даете. Вот дальше начинается молчание, никто ничего не говорит.
М.Майерс — Мария Владимировна, вообще, с Боррелем вы друг друга поняли? Потому что, судя по СМИ, как-то говорят — полный провал, диалог не налажен и так далее. Вот вы разделяете подобного рода оценки?
М.Захарова — Нет, кстати говоря, и он не разделил. Он вышел после переговоров на пресс-конференцию. Вы можете эти ролики посмотреть с переводом, есть у нас на сайте. Ничего о провале или, как он говорил, о временах «холодной войны», он ничего не сказал. Это началось после того, как он в Брюссель приехал.
М.Майерс — Хорошо, но послевкусие такое, какое-то очень неприятно. Или у вас иначе, иные впечатления?
М.Захарова — Мне кажется, на самом деле здесь не послевкусие, здесь анализ и выводы. Анализ заключается в том, что в Москве господин Боррель квалифицировал переговоры в позитивном ключе, говорил и о разногласиях, о том, что нам предстоит делать на ниве двустороннего сотрудничества, давал оценки этим переговорам. Никто его насильно к этим оценкам не склонял. Он сам вышел и это всё сказал. Это всё документальные кадры хроники. Пожалуйста, смотрите.
А потом приехал в Брюссель — и что-то пошло не так. Ему начали угрожать тем, что он чуть ли не должности должен лишиться. Ну, вы помните это всё. И начали говорить о том, что это провал, и почему он квалифицировал это иначе, как что-то другое, как конструктивный разговор и это надо было квалифицировать жестче. И пошла вся эта истерика, вот и всё. А почему она началась? Мы же опять понимаем — потому что лоббируют ухудшение отношений с нашей страной.
М.Майерс — А кто «они»? Кто угрожал Боррелю, менял повестку — кто эти страшные люди?
М.Захарова — А вы разве не видели вчера выступление в Европейском парламенте? Много было тоже кадров. Представители Польши очень сильно волновались.
М.Майерс — Поляк может повлиять на самого Борреля, серьезно? То есть Польша может дать…
М.Захарова — Вы сейчас принижаете роль Польши в Евросоюзе? Вы считаете, что это страна второго сорта, что ли?
М.Майерс — Нет, отнюдь, что вы!
А.Нарышкин — Мы просто очень высокого мнения о Борреле.
М.Захарова — Я бы хотела сказать о том, что Польша как раз проводила это мероприятие в Евросоюзе с участием Волкова. У Польши такие же права в ЕС, как и у Германии, Франции, Швеции. У них точно такие же права, как и у всех остальных. Чего вы так уничижительно говорите? Они высказывают равноправные оценки. Другое дело, что у нас есть ощущения, что почему-то им невыгодно взаимодействие с Россией — между Евросоюзом и Россией. И у нас есть также предположение что, возможно, это из-за сильного влияния Вашингтона на Варшаву, причем традиционного, причем даже никто не скрывает. Оно прописано опять же во всех документах и польских, и американских — особые отношения и так далее.
Опять же здесь никакой конспирологии. Это всё прямая речь. Вот это сейчас красиво, Алексей, показали. Что же это за знак.
А.Нарышкин — На донышке — ей показываю.
М.Захарова — Это тоже из Путина?
А.Нарышкин — Из раннего.
М.Захарова — Нет, это не из него.
М.Майерс — Лучше не уточнять от греха подальше.
А.Нарышкин — Мария Захарова у нас в эфире. Про США будьте добры…
М.Захарова — А вы знаете, откуда эта фраза?
М.Майерс — Какая?
М.Захарова — Которую вы сейчас произнесли, Алексей?
А.Нарышкин — На донышке?
М.Захарова — Да.
М.Майерс — Нет, это означает, что у Алексея есть просто вопрос к вам.
М.Захарова — Нет, нет. А вы не знаете, откуда эта фраза?
М.Майерс — «На донышке»? Нет, не знаю.
А.Нарышкин — Я знаю про Диану Шурыгину…
М.Майерс — Нет, у нас другая коннотация.
А.Нарышкин — Не, у меня та самая с Марией Владимировной.
М.Захарова — У вас, может быть, коннотация и другая, Мария, а вот у Алексея коннотация правильная — цитирует Диану Шурыгину. Вот если бы вы точно так же цитировали международных деятелей, нам было бы легче с вами разговаривать.
М.Майерс — Просто ко мне был этот жест обращен, не к вам. Не принимайте на свой счет в этом смысле.
А.Нарышкин — Про США. Мария Владимировна, вот представитель МИД Андрей Броварец сказал, что генконсульство США на Дальнем Востоке могут закрыть к середине весны, но выразил надежду…
М.Захарова — Кто сказал?
А.Нарышкин — Андрей Броварец.
М.Захарова — Кто это?
А.Нарышкин — Представитель МИД России.
М.Захарова — Да, сказал.
А.Нарышкин — Но выразил надежду, что администрация Джона Байдена пересмотрит решение о закрытии. Про новую администрацию. Почувствовали ли вы как дипломаты какую-то новую химию в связи с тем, что команда поменялась?
М.Захарова — Только то, что говорилось публично. Состоялись два телефонных разговора между президентами и министрами иностранных дел. Пока, как вы знаете, личных контактов не было. Встречаются наши дипломаты. Посольствами, так или иначе, взаимодействуем. Но, мне кажется, идет формирование не только команды там, сколько и команды, и подходов. Пока еще по ключевым вопросам, по крайней мере, международной повестки эти подходы не анонсировались. То есть только идет в Штатах такая пристрелочная работа.
А.Нарышкин — А уровень оптимизма ваш по отношению к отношения двусторонним каков сейчас?
М.Захарова — Ну, давайте этот вопрос хотя бы на 1 апреля перенесем.
А.Нарышкин — В смысле? Настолько всё плохо, что ли?
М.Захарова — Просто дадим возможность им каким-то образом, потому что, действительно, говорю, давайте вот иранскую тему возьмем. Все ожидают того, как будет развиваться ситуация вокруг иранской ядерной сделки и совместного плана действий, так называемого СВПД. Но пока не сформулированы эти походы американской администрацией ни в публичном пространстве, ни, как мы понимаем, ни в кулуарах, — но на самом деле это не кулуары, а площадки международных организаций, — ни на двусторонней платформе их пока нет. И так, к сожалению, по многим направлениям. Но это, к сожалению, не относится к тому, что мы их каким-то образом сейчас критикуем. И нужно время для того, чтобы эти подходы сформировать.
Есть позитивные тенденции. Вот, например, их возвращение в целый ряд международных соглашений, договоренностей и организаций — то, из чего они выходили активно при Трампе. Но опять же это пока только намерения. Они важные, все их поддерживают, потому что международное сотрудничество важнейший элемент современной системы международных отношений, но опять же это не конкретные шаги. То есть пока это только всё на уровне заявлений и то такого, больше публицистического характера. Больше ожидания аналитиков, больше каких-то нюансировок. Но, мне кажется, что это просто вопрос времени. Я так думаю, что в течение, наверное, текущего месяца эти акценты должны быть не только расставлены, но и они должны начать их воплощать.
А.Нарышкин — А личная встрече министров обсуждается, готовится, нужна ли она сейчас?
М.Захарова — Пока нет никаких обсуждений личных встреч двух министров.
М.Майерс — Скажите, а вы ожидаете каких-то новых санкций со стороны как американской, так и европейской администрации, и есть ли какой-то ответ?
М.Захарова — Ответ может быть, если эти санкции будут.
М.Майерс — Будут?
М.Захарова — Мы не столько не ожидаем или ожидаем — мы просто следим за теми заявлениями, которые делаются.
М.Майерс — Ну, вот Европа жестко высказалась. Будут?
М.Захарова — Это вот половина Европы жестко высказалась, а половина Европы высказалась иначе.
М.Майерс — У них там демократия, как известно, так что… проследим.
М.Захарова — А вы знаете, это я не знаю. Было заявление министра иностранных дел Испании, который очень активно так решил комментировать заявление Лаврова на пресс-конференции Борреля и сказал, что Испания — это одна из 27 (вот то ли 27, то ли 23) полноценных демократий. Я не знаю, что это за список «полноценных демократий», но это ее прямая цитата. Возможно, он есть. И тут же выходит вице-премьер Испанского правительства и говорит: «Испания вообще не относится к демократии, ей до демократии далеко». Поэтому там есть чем заняться. Именно к этому мы их и призываем. Много собственных проблем, нужно ими заниматься и не надо вмешиваться в наши внутренние дела.
М.Майерс — Спасибо большое…
М.Захарова — Вот я посмотрела, нашла цитату: «Испания является одной из 23 полноценных демократий в мире». Их всего существует 23. МИД Испании. Очень интересная история. Сама сейчас будут разбираться.
А.Нарышкин — Спасибо огромное! Мария Захарова, официальный представитель МИД. С Днем дипломата вас, поздравляем ваших коллег!
