Совет по внешней и оборонной политике совместно с Центром глобальных интересов (г. Вашингтон) представляет доклад «В преддверии Санкт-Петербургского Саммита “Большой двадцатки”: время России задавать курс», подготовленный Марком Медишем и Дэниэлом Лучичем по заказу Центра глобальных интересов.

Для себя я этот доклад (доклад ЦГИ «Время России задавать курс») поделил на три части, каждая из которых подлежит отдельному обсуждению.

Первая – что такое «Двадцатка» вообще, для чего она существует. Мне кажется, на этот вопрос никто сегодня ответить не может. «Двадцатка» сыграла исключительно важную роль в самый острый момент кризиса – так случайно получилось, что первое заседание G20 прошло в тот момент, когда мировая экономика была на самом дне. Фактически это конец первого квартала 2009 года – это самая нижняя точка падения. И тут все объединились, сжались, думали, что будет еще хуже, и приняли небольшой набор решений, часть из которых выполнена – например, повышение ресурсов МВФ, создание Financial Stability Board – а после этого ситуация начала улучшаться и страны неожиданно поняли, что их ничего не объединяет.

В Америке очень популярный вид спорта – баскетбол. Но ведь ни одному тренеру не приходит в голову создать команду из 20 самых высоких баскетболистов, потому что понятно, что такая команда вряд ли что-либо выиграет. Баскетбольная команда строится по другому принципу. Если из 20 самых лучших нападающих сделать команду по хоккею – тоже не получится. Все-таки клуб – «Двадцатка», «Семерка», «Восьмерка» – его что-то должно объединять помимо размера.

Мне кажется, что критерий размера – это и есть неопределенность позиции. Не должно быть ни у кого завышенных ожиданий с тем, что G20 в ближайшие 3-5 лет сможет определить свое место в мире – слишком разные страны собрались в этой группе, которых, действительно, ничего, кроме размера, не объединяет.

Вместе с тем, я вижу некое будущее, возможные контуры «Двадцатки». Мир меняется, он становится глобальным с точки зрения экономики. Для бизнеса перестают существовать национальные границы. Для бизнеса перестает существовать национальное регулирование. Можно иметь штаб-квартиру бизнеса в Вашингтоне, производственные мощности в Китае, сырье покупать в России, а продавать в Бразилии – и нормально будете жить.

Мне кажется, в этом современном мире задача Двадцатки состоит в том, чтобы усилить имеющиеся институты – это и МВФ, и ВТО, как бы она ни нравилась, это и Всемирный банк, это и FSB (Financial Stability Board), и, возможно, что-то еще. Мне кажется, «Двадцатка» могла бы выступать держателем контрольного пакета при управлении этими организациями как клуб, ведь хороший экспромт – заранее подготовлен.

Любые переговорные позиции, что делать с FSB или что делать со Всемирным банком, если они будут договорены в рамках «Двадцатки», тогда они и дальше будут проходить проще, потому что, боюсь, интересы этих стран слишком различны и найти для чего они будут собираться вместе кроме того как приятно провести время, будет очень тяжело.

Эта тема будет и у следующего лидера, у Австралии, и у следующего, и так далее, и так далее. И чем больше будет проходить встреч «Двадцатки» в спокойной экономической ситуации, тем более остро будет стоять вопрос – а зачем мы собираемся? Чего ради?

Вторая часть доклада нам, россиянам, наверное, самая интересная и самая печальная для нас. Это про место России в современной экономической или геополитической конструкции. Россия не хочет себя видеть участником никаких международных переговоров. Слабость российской дипломатии, российской внешней политики прослеживается в этом докладе во внешне-экономической части просто ярче некуда.

Я понимаю, что Ксения Юдаева и Сергей Сторчак сделают все возможное, чтобы организационно саммит двадцатки прошел без сучка и без задоринки. Там будет брошено все, там все будет замечательно. Все будут радоваться, какие там красивые девушки, какая там замечательная еда, какие машины замечательные, как все по графику, четко: пресс-конференции, журналисты, фотографы… Содержания не будет.

Ровно 8 месяцев назад то же самое было во Владивостоке во время саммита АТЭС, если не считать того, что качество строительства пострадало. А содержания не было. Мне кажется, что для российской внешней политики вот это сочетание – АТЭС-«Двадцатка»- «Восьмерка»-БРИКС – важна. Такого ни у кого не было. А еще здесь Олимпиада, чемпионат мира по футболу.

С точки зрения содержательности позиции, где есть очевидные интересы России, Россия не предпринимает попытки даже к малейшей кооперации в мире. В сегодняшнем многополярном мире одна страна ничего не может добиться, кроме США. Все остальные страны вынуждены строить блоки, коалиции. А Россия все пытается делать в одиночку.

Вспомните, полтора года назад Россия с гордостью выдала кредит Кипру в 2,5 миллиарда долларов на спасение. При том, что была тройка – был Евросоюз, Европейский центральный банк и МВФ, которые вели переговоры с Кипром. Россия дала деньги Кипру и даже не попыталась стать участником этих переговоров.

Прошло полтора года, принято новое решение по Кипру, в результате которого пострадали в значительной мере резиденты России, потому что Россия вовремя не проявила ни малейшей инициативы в том, чтобы войти в эти переговоры. Вы посмотрите на отсутствие представительства России в штате международных экономических организаций. В выходные я встречался с Алексеем Можиным, российским директором в МВФ, он мне показал табличку. У России за все 20 лет членства в МВФ не было ни одного чиновника в МВФ группы Б (это руководящие сотрудники с уровня начальника сектора и выше). Мы даже не пытаемся добиться того, чтобы Россия была представлена в этих организациях. И мне кажется, что этот вопрос относится и к «Двадцатке», и к следующему году, к «Восьмерке», и он будет относиться к БРИКС точно так же, как это было в прошлом году в АТЭС.

Я много чем занимался в жизни. В прошлом году я бы главным по продовольственной безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Мало кто об этом знает. Чудовищная работа. Несколько лет назад АТЭС решил создать партнерство по продовольственной безопасности. Политическое партнерство по продовольственной безопасности. И так получилось, что меня назначили от России туда главным, а Россия в это время стала председателем. Я целый год занимался продовольственной безопасностью в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Начну с того, что кроме меня на всех этих встречах, кроме тех, которые проходили в Москве, не было ни одного представителя России. Вообще кроме меня никому не было интересно. Любые мои попытки поговорить с чиновниками Минсельхоза, Минэкономики, Администрации президента, Белого дома – не увенчались успехом.

Самое главное – провести мероприятие, у нас здесь по часам. Все идеально прошло. Слава богу, мне повезло, потому что это был первый год работы партнерства, и энергия всех остальных участников, и моя в том числе ушла на организационные вопросы: определить группы, комитеты, планы работы. Все, что угодно, кроме содержательной работы, дискуссии.

Я благополучно передал руководство партнерством Индонезии. Но самое смешное, что российское правительство не выдало директиву на продление меня как участника руководства этого партнерства. Это к вопросу о том, как Россия участвует даже там, где она может что-то сделать. Поэтому, мне кажется, что проблема – в отсутствии какой-либо внятной позиции в реализации.

Третье. Повестка дня «Двадцатки». Я еще раз повторюсь, мне кажется, что ее особо и нет ровно потому, что страны мало что объединяет. Более того, мне кажется, что существующий режим, с одной стороны, хороший – плавающее председательство – но когда вас 20 стран, вы понимаете, что в следующий раз вы будете руководить через 20 лет. И ни о какой преемственности в реализации ранее принятых решений быть речи, конечно, не может. Нужно обладать какой-то неимоверной удачливостью для того, чтобы та идея, которую ты выдвинул, была поддержана и реализована. Это действительно очень тяжело.

Мне кажется, что ожидания всех участников этой двадцатки сводятся к тому, что следующая страна чего-нибудь еще такое придумает. Первая «Двадцатка» договорилась о том, как МВФ надо реформировать, и США подписались под этим решением. А ведь решение так и не выполнено, оно так и застряло посередине. Мне кажется было более конструктивно, если бы «Двадцатка» все-таки пыталась сохранять преемственность тем –  пусть лучше три года подряд одну и ту же тему обсуждают, но пусть она продвигается в рамках этих международных институтов.

Два года назад Франция была председателем «Двадцатки», и благодаря Мишелю Кондесю на протяжении года работала специальная группа, которая выпустила потом доклад, который назывался «Пале рояль» о реформе МВФ, о роли глобальных валют и т.д. Замечательный доклад по реформе мировой финансовой архитектуры. Он очень хороший. Там участвовали специалисты высочайшего уровня из США, Франции, Германии, Китая, Индии. Хорошая работа. Как основа для дискуссии, для продолжения он исчез из повестки дня.

Не знаю, если через пять лет кто-то новый начнет работать над мировой финансовой архитектурой, то все начнется снова. Поэтому, мне кажется, что для двадцатки было бы неплохо вернуться к тем темам, которые обсуждались. Я не жду ничего от России. Честно говоря, мне кажется, что предложение авторов доклада – это разговор об упущенном шансе, что могла бы сделать Россия. Она не заинтересована в этом, поэтому лучше, мне кажется, ничего не советовать.

Сергей Алексашенко – директор по макроэкономическим исследованиям Высшей школы экономики. Презентация доклада «В преддверии Санкт-Петербургского Саммита “Большой двадцатки”: Время России задавать курс», 23 мая 2013 г.