Максим Трудолюбов

| Ведомости

В моменты кризисов мы вспоминаем, что мы — свидетели истории. В более спокойные времена история как будто проходит незамеченной, а сейчас так и хочется взяться за учебники и найти что-то похожее. Так устроено сознание: когда мы оказываемся перед лицом неопределенности, нам хочется опереться на что-то известное. А прошлое, как считается, хорошо известно. У событий прошлого даже есть концовки. На самом деле о прошлом спорят так же, как о настоящем. Да и концовок никаких нет, история продолжается. А все-таки подобрать параллели хочется, как будто это поможет предвидеть будущее.

В последнее время обсуждалось множество параллелей тому, что сейчас происходит с Россией и Украиной. Например, война в Югославии, а именно ее боснийская глава, завершившаяся в 1995 г. Дейтонским соглашением (см. об этом статью Олега Кашина). Еще одна параллель — конфликт между Индонезией и Малайзией 1963-1966 гг. «Малайзию поддерживал Запад, а президент Индонезии Сукарно подавал всё происходящее как противостояние западному империализму», — пишет предложивший эту аналогию Александр Верещагин. Партизаны, засылаемые через границу, нежелание Сукарно признавать факт отправки в Малайзию индонезийских военных, экономический кризис, отток капитала, бегство из страны обеспеченных и образованных людей — все это похоже. История закончилась смещением Сукарно.

Были также сравнения с Парагвайской войной 1864-1870 гг., Фолклендской войной 1982 г., Советско-финской войной 1918 г. Можно сравнить нынешние события с гражданской войной в Испании 1936-1939 гг., при этом Украина будет «Испанией», Россия — «Германией», помогающей «франкистам», а Запад — «СССР», помогающим республиканскому правительству. В этом случае концовка не успокаивает нисколько. У западных комментаторов звучали сравнения с Карибским кризисом и — реже — с Берлинским кризисом 1958-1961 гг., закончившимся возведением Берлинской стены. Эта концовка не веселая, но и не катастрофическая.

Важно помнить, что российские , принимающие решения, и их оппоненты пришли к сегодняшнему конфликту с разным историческим багажом. Взгляды российской стороны сфокусированы на России и русской истории, которую уже многим поколениям россиян преподают в отрыве от всемирной. Россия при таком взгляде находится в центре вселенной. Московская элита предпочитает видеть себя вершителями мировых судеб, готовыми перекраивать политические карты. Тут и Ялтинская конференция 1945 г., и успехи России по ослаблению Османской империи и отнятию у нее территорий, в том числе Крыма, в XVIII в.

Не очень существенно, на какую именно войну из прошлого похожи сегодняшние события. Самое главное — те силы, если они еще есть, которые могут предотвратить раскручивание дурной спирали. Сила политика и общественного деятеля не в том, чтобы сравнивать себя с генеральными секретарями и императорами прошлого, а в том, чтобы уметь предотвращать попадание в «воронки истории». Россия уже угодила в такую воронку: события подталкивают друг друга, спираль закручивается.

Создана ситуация, когда действия, направленные на оздоровление политической сферы и экономики и тем самым на замедление сползания в воронку, выглядят опасной слабостью. Реформы, борьба с коррупцией — это не патриотично, потому что с таких лозунгов начинаются революции, заявил недавно замминистра внутренних дел Игорь Зубов. Удовлетворительным ответом на вызовы Москва считает только эскалацию и мобилизацию, а это раскручивает воронку. Тех, кто пытается противостоять воронке, записывают в «пятую колонну». Само выражение «пятая колонна» (а это язык гражданской войны) толкает общество вниз, в омут: если ты за улучшение государства, значит, ты считаешь его плохим, настроен против него. Чем хуже качество государства, тем хуже инвестиционный климат, тем быстрее логика рынка вытесняется логикой мобилизации — и это тоже процесс, поддерживающий сам себя, тоже воронка.

При таком взгляде на проблему не трудно определиться с тем, что на самом деле патриотично, а что нет: патриотично все то, что может удержать Россию от вхождения в историческое пике. Опасно и преступно все то, что помогает воронке крутиться быстрее: эксплуатация языка ненависти и гражданской войны, подчинение всех внутренних правил игры идее войны, отказ от рационального подхода к экономике. Если вспомнить о внешних факторах, то придется отметить, что ныне действующая американская администрация не помогает удержать конфликт от раскручивания, поскольку склонна ошибочно считать, что Россия, уйдя в воронку истории, сама себя вычеркнет из длинного списка американских проблем и не утащит никого за собой.

Сила, замедляющая раскручивание воронки, — ответственные западные политики, прежде всего канцлер Германии Ангела Меркель. Настойчивость, с которой она продолжает стремиться к дипломатическому решению, говорит о том, что она не готова плыть по течению. Так называемая слабость европейской политики есть на самом деле глубоко осознанная ответственность. России, сползающей в радикализм, сегодняшней российской культуре, которая прошлого не помнит, противостоит и одновременно пытается помочь культура, которая хорошо знает, что такое воронка истории.