Александр Габуев, Александр Задорожный

| Znak

Вашингтон и Пекин не собираются включать Москву в треугольник мировых лидеров

Чего только о нем не говорили: тайный заговор Вашингтона и транснациональных корпораций против человечества, теракт, уничтожающий демократию, государства и суверенитет, бомба под Всемирную торговую организацию, наступление оруэлловского кошмара… Агенты WikiLeaks охотились за любой информацией о нем, антиглобалисты всех стран и народов разоблачали и проклинали его инициаторов.

Транстихоокеанское партнерство, ТТП, любимое детище Барака Обамы, — зона свободной торговли, объединяющая 12 стран по обе стороны Тихого океана: помимо Соединенных Штатов, это Канада, Мексика, Перу, Чили, Новая Зеландия, Австралия, Малайзия, Бруней, Сингапур, Вьетнам и Япония. Церемония подписания соглашения об учреждении ТТП состоялась в феврале этого года, еще пару лет стороны брали на ратификацию.

Все карты спутала неожиданная победа Дональда Трампа. Анонсируя свои первоочередные шаги на посту президента США, он вновь заявил о намерении в первый же день пребывания в Белом доме остановить процедуру вступления Америки в Транстихоокеанское партнерство. «ТТП можно считать мертвым, эпоха глобализации и неолиберализма закончилась», — констатировали наблюдатели.

Это не конец, только пауза, парирует Александр Габуев, руководитель программы «Россия в Азиатско-Тихоокеанском регионе» Московского Центра Карнеги. Исторический процесс не остановить, ТТП лишь предтеча грядущих грандиозных изменений, и далеко не факт, что России уготовано «светлое будущее».

— В заявлении о первых шагах на посту президента США Дональд Трамп назвал Транстихоокеанское партнерство «потенциальной катастрофой для страны». Отчего же Барак Обама, в свою очередь, столь настойчиво продвигал этот проект? В чем его преимущества, с точки зрения действующего президента?

— Восьмисотстраничное исследование Комиссии США по международной торговле (независимое двухпартийное агентство, занимающееся экспертизой в области международной торговли для нужд как правительства США, так и Конгресса – ред.), показывающее все плюсы и минусы Транстихоокеанского партнерства для американской экономики, говорит, что от ТТП проигрывают, прежде всего, табачное производство, производители автозапчастей и еще ряд отраслей американской индустрии. Они концентрируются как раз в тех штатах, которые обеспечили Трампу победу на выборах. Ключевой здесь является Северная Каролина. Это к вопросу о позиции избранного президента.

Что касается Обамы, то, с его точки зрения, выгода от ТТП двоякая. Схема соглашения довольно проста: стороны договариваются об обнулении почти 98% существующих пошлин во многих секторах, это означает масштабное снятие тарифных барьеров на всех рынках стран-участников, включая крупнейший рынок мира — американский. В обмен, это вторая часть соглашения, принимаются общие стандарты по торговле и инвестициям, и это закрывает огромный комплекс вопросов, которые остаются нерешенными в рамках Всемирной торговой организации.

Они обсуждались в ходе так называемого Дохийского раунда переговоров (о дальнейшем устранении барьеров для международной торговли, начался в 2001 году – ред.), но в рамках ВТО договориться так и не удалось, потому что интересы развитых и развивающихся стран диаметрально противоположны. Двенадцати странам договориться проще, чем внутри такой гигантской организации, как ВТО (членами которой являются 164 государства – ред.). Таким образом, в соглашении о Транстихоокеанском партнерстве детально регулируются многие вопросы – это защита интеллектуальной собственности, авторские права, правила переноса производств. Например, может ли страна, куда переносят производство, требовать локализации технологий? Если у компании возникли споры с правительством одной из стран — участниц ТТП, решать конфликт будет независимый суд, который не контролируется ни одной из сторон. И так далее, очень тщательный и глубокий свод правил.

Команда Обамы убеждена в том, что, во-первых, от такого недискриминационного доступа выигрывают многие американские компании, и, хотя пострадают отдельные сектора национальной экономики, в целом эффект будет позитивным. И, во-вторых, в том, что американцы настолько адаптивный, инновационный и предпринимательский народ, что они-то приспособятся к новым стандартам гораздо быстрее остальных и при равных возможностях в глобальной конкуренции выиграют соревнование, как говорится, в одну калитку.

— Вот это-то и напрягает. Хорошо известно высказывание Обамы: «Мы не можем позволить странам вроде Китая писать правила глобальной экономики. Мы должны писать эти правила, открывая новые рынки для американской продукции». Насколько равноправны условия, в которых страны — участницы объединения находились в ходе переговоров?

— Естественно, переговоры не совсем равноправны, потому что рынок США – это главный приз, в этом плане Штаты могут себе позволить несколько большую гибкость, торгуясь по условиям. Вместе с тем у каждой страны, которая участвовала в переговорах, есть право вето: пока не согласовано всеми, не согласовано вообще. Это давало возможность активно биться за свои интересы такой небольшой стране, как, к примеру, Новая Зеландия. Плюс вопрос в том, насколько у той или иной страны квалифицированная команда переговорщиков, насколько активно участвует в переговорах национальный бизнес и насколько быстро он может подстроиться под меняющуюся ситуацию. От США, конечно, работала первоклассная команда, которой руководил уходящий в отставку Торговый представитель Майкл Фроман, было налажено очень тесное взаимодействие с бизнесом.

Но в целом, как показывают исследования Института международной экономики имени Петерсона («мозговой центр» в Вашингтоне – ред.), который глубоко проанализировал последствия участия или неучастия различных стран в ТТП, в наиболее выигрышном положении в относительных цифрах оказывался Вьетнам: +8,1% к национальному доходу до 2030 года и +30,1% к экспорту. Хотя, казалось бы: наиболее протекционистская страна во главе с компартией и с полуплановой экономикой. Но туда перетекали бы очень многие производственные цепочки и рабочие места в низкоквалифицированных сегментах, потому что это стомиллионная страна и дешевые рабочие руки. Во «всемирной фабрике», Китае, население стареет, высокая конкуренция за работников и выше зарплаты. Вы и так уже подумывали переводить фабрику во Вьетнам, потому что это Китай десять лет назад, а тут еще и тарифы на американском и японском рынках убирают. Конечно, все кинутся переносить производства во Вьетнам.

Далее Китай и другие, видя перетекание производственных цепочек во Вьетнам и прочие страны Юго-Восточной Азии, чтобы не потерять преимущества, были бы вынуждены начать вступать в Транстихоокеанское партнерство и, клюнув на приманку, заглотили бы и крючок, то есть приняли бы стандарты ТТП. И эти стандарты открыли бы закрытые сектора для тех же самых американских корпораций. Таким образом, Америка бы выигрывала в долгосрочной перспективе.

— Процитирую вице-премьера Таиланда по экономическим вопросам Сомкита Чатусипхитхака: «Требования ТТП к странам-участникам слишком жестки, особенно в сфере производства и реализации продукции сельского хозяйства и фармакологической промышленности. ТТП создает риски для таиландских мелких производителей в этих сферах. Отказ от ТТП может быть нам выгоден». Почему Вьетнам, Сингапур, Малайзия и Бруней считают, что ТТП им выгодно, и сожалеют, что проект оказался под угрозой, а другие страны Юго-Восточной Азии, как Таиланд или Индонезия, — нет?

— Есть две логики: помимо экономической еще и геополитическая. У Вьетнама, Малайзии территориальные проблемы с Китаем, Сингапур испытывает все большее давление со стороны Китая, который предпринимает попытки расколоть сингапурское общество, поэтому эти страны вынуждены все больше ориентироваться на США как на экономический и военный балансир растущего китайского влияния.

С другой стороны, эти страны, особенно Сингапур, отчасти Малайзия, действительно стоят на логике свободной торговли: в современном глобализированном, открытом мире бессмысленно и невозможно содержать стопроцентно самодостаточную экономику, так чтобы все ее сектора были глобально конкурентоспособны, приходится расставлять приоритеты. И если сконцентрироваться условно на трех отраслях и в них не будет барьеров, можно получить гигантские рынки и выиграть, а затем, с помощью налогов, так распределить доходы, чтобы избиратели не сильно ныли.

Есть противоположная логика. Например, некая закрытая отрасль, обычно сельское хозяйство, – это половина избирателей, она особо чувствительна в этом смысле, но глобально неконкурентоспособна, поэтому, как только мы открываем экономику, этот сектор сносит цунами свободной торговли и правительство сносит вместе с ним. Еще одна логика: в соглашении по ТТП есть главы о независимом суде, жесткие требования к государственным компаниям, о выравнивании рыночных условий для частных и госкомпаний, требования равного доступа всех участников ТТП к госзакупкам, требования по борьбе с коррупцией. Конечно, олигархическим и чиновным коррупционным группировкам в этих странах совсем не улыбается стать частью такого соглашения.

— Премьер-министр Японии Синдзо Абэ высказался, что без США проект Транстихоокеанского партнерства не имеет смысла. В свою очередь другие страны-участницы, как Мексика, Австралия, Новая Зеландия, Малайзия, Сингапур, заявили, что будут продолжать переговоры, невзирая ни на что. ТТП может состояться без Америки?

— Думаю, что без США оно окажется бессмысленным, потому что американский рынок – тот приз, ради которого участники ТТП и готовы принять высокие стандарты, пойти на беспрецедентные уступки, отказаться от части суверенитета. Если доступа к крупнейшему в мире американскому рынку нет, то нет и смысла в столь высоких стандартах. То есть без участия США остальные страны-участницы сваливаются туда, в чем они барахтались до прихода в этот проект Америки (в 2003 году идею создания зоны свободной торговли выдвинули Новая Зеландия, Сингапур и Чили, позже присоединился Бруней – ред.). Сложный баланс, достигнутый 12 странами с учетом, прежде всего, американского рынка, теряет актуальность.

— Президент Перу Педро Кучински высказался за то, чтобы заключить другое соглашение, с другими участниками, например, с Китаем и Россией. Одновременно Перу и Чили начали переговоры о вхождении во Всеобъемлющее региональное экономическое партнерство, куда тот же Китай входит, а Соединенные Штаты – нет. Китай, тоже более чем привлекательный рынок, может заменить Америку?

— Когда Обама в своей колонке в «The Washington Post» писал, что, если не создать ТТП, правила мировой торговли будет диктовать Китай, это, конечно же, было лукавство, натяжка, пиар-ход, рассчитанный на то, чтобы склонить Конгресс побыстрее ратифицировать соглашение о ТТП. Обама и его команда использовали антикитайские настроения конгрессменов и намеренно позиционировали ТТП как элемент геополитического сдерживания Китая. Но в смысле укрепления отношений со странами-участницами Транстихоокеанского партнерства этот ход был не особо удачным, поскольку многие из них совершенно не готовы выбирать между США и Китаем, а хотят сотрудничать и с Вашингтоном, и с Пекином. Тем более что ВРЭП – это совсем другая концепция, ВРЭП и ТТП друг друга взаимно не исключают, как видим, одни и те же страны могут состоять как в ТТП, так и во ВРЭП. Если товар поставляется из Сингапура в Малайзию, применяются правила ТТП, если из Сингапура в Китай – правила ВРЭП. Другими словами, состоя в обоих объединениях, вы получаете бонусы и от того, и от другого, но в ТТП бонусы больше.

ВРЭП – это тоже соглашение о свободной торговле, но оно во многом основывается на уже существующих соглашениях между отдельными странами или их блоками в Азии, организационно представленными в структуре АСЕАН (Ассоциация Юго-Восточной Азии, интеграционная организация, объединяющая, помимо участников ТТП из Юго-Восточной Азии, еще и Индонезию, Филиппины, Камбоджу, Лаос, Таиланд и Мьянму — ред.). Эти соглашения не содержат таких глубоких и революционных стандартов, как соглашение о ТТП. ВРЭП – это лишь некий общий знаменатель двухсторонних торговых договоров плюс некоторые более продвинутые стандарты, но не столь кардинальные и детальные, что в ТТП. При этом сохраняются многие барьеры, многие особенно чувствительные сектора остаются обнесенными тарифными заборами. Таким образом, ВРЭП интересен тем странам, которые вообще не входят в зоны свободной торговли в Юго-Восточной Азией, но это, безусловно, не равноценная замена ТТП.

— То есть чем в большем количестве торговых объединений ты состоишь, тем больше у тебя возможностей для ведения международной торговли, тем они разнообразнее?

— Абсолютно. Чемпионом здесь является Сингапур – и как мотор, интеллектуальный лидер, и как игрок, который стремится вступить в свободную торговлю с максимальным количеством контрагентов, даже с Евразийским экономическим союзом (России, Белоруссии, Казахстана, Армении и Киргизии – ред.), хотя это далеко и рынок не самый большой. В Сингапуре считают, что чем больше таких открытых отношений, тем больше гибкости это придает сингапурскому бизнесу.

— Трамп, его формирующаяся администрация, республиканское большинство в Конгрессе, республиканцы в целом не могут не понимать выгод от ТТП. Заявления Трампа – игра, нацеленная на извлечение максимальных выгод для Америки, или выход из ТТП – принципиальный курс нового американского президента, с которого он не свернет?

— Думаю, «принципиальный курс Дональда Трампа» — это вообще оксюморон. Что такое «принципиальный курс Дональда Трампа», мы, скорее, узнаем ближе к концу его президентства. Надо еще посмотреть, сколько оно будет длиться – четыре года или восемь, и не закончится ли импичментом.

Предвыборные заявления Трампа о том, что ТТП – это дамоклов меч, зависший над загорелой шеей американского рабочего, прежде всего умелая тактика мобилизации антиклинтоновского электората. Ряд предвыборных лозунгов Трампа вообще не выдерживает никакой критики, например, о постройке стены на границе с Мексикой, которая, по идее Трампа, еще и должна за это заплатить. Или о введении 45-процентных пошлин на все товары из Китая. Большое сомнение, что до всего этого дойдет, тем более что после выборов Трамп уже начинает менять свои предвыборные позиции.

Да, многие группы американского общества стали противниками свободной торговли, причем как «правые», так и «левые». Так, резкая критика ТТП звучала из уст сенатора-демократа Берни Сандерса, по его мнению, ТТП – это придумка транснациональных компаний, которые настроены высасывать соки из всего мира. В каком-то смысле это не бесконечно далеко от истины: действительно, крупный транснациональный бизнес больше чем кто бы то ни было выигрывает от соглашений в рамках Транстихоокеанского партнерства. Против ТТП выступала и Хиллари Клинтон, которая обещала, что будет его пересматривать и перезаключать. Скорее всего, она бы договорилась с конгрессменами от тех штатов, которые больше других пострадали бы от ТТП, и пообещала бы им те или иные формы компенсации, но соглашение по ТТП было бы ратифицировано.

Как поступит Трамп? Смогут ли приверженцы свободной торговли убедить его, что Америка в конечном счете выиграет, и сможет ли он сам «продать» ТТП своим сторонникам в привлекательной для них «упаковке»? Пока это дискуссионные вопросы. Могу лишь сказать, что среди людей, которых слушал Трамп в ходе избирательной кампании и которые претендуют на назначения в новую администрацию, мало поборников свободной торговли.

— Но если Америка возьмет паузу на период президентства Трампа, этим может воспользоваться Китай. Пекин уже заявил, что готов строить Азиатско-Тихоокеанскую зону свободной торговли.

— Да, перед Китаем открывается шанс продвигать в качестве альтернативы ТТП все тот же ВРЭП. Но проблема ВРЭП в том, что, помимо Китая, который сейчас не отличается симпатиями к принципам свободной торговли, там есть еще и Индия, а она куда более жесткий сторонник протекционизма. Так что сможет ли Китай двигаться быстрее политических процессов в Америке – большой вопрос. Думаю, процесс застопорится, по меньшей мере, на год, и ясность наступит только после того, как в следующем году состоится съезд Компартии Китая и обновится команда Си Цзиньпина, в том числе экономический блок китайского правительства.

Ведь в Китае отношение к ТТП тоже неоднозначное. Одни говорят о нем как «о чудовищном плане американцев», который нужно игнорировать только потому, что он американский, тем более что Белый дом сам позиционирует ТТП как антикитайский проект. Есть те, кто, указывают на угрозу для китайского госкапитализма со стороны независимого суда ТТП, на угрожающие Китаю запрет локализации технологий и равный доступ к госзакупкам. Часть этих сомнений вполне обоснованна. Но многие из подобных противников не столько думают о национальной экономике, сколько просто распиливают госсобственность, разнося ее по офшорам, и, естественно, боятся транспарентности и антикоррупционной направленности ТТП. И есть третья группа, либеральное крыло, чья точка зрения не очень видна со тороны, но внутри китайского руководства довольно заметна. Эта группа говорит: слушайте, если мы хотим избавиться от архаики в нашей экономике и провести структурные реформы, если мы хотим изжить коррупцию, то ТТП нам в помощь. Ведь и в ВТО Китай вступал в 1990-е годы в том числе для того, чтобы провести внутренние реформы. Какая из этих групп возьмет верх после съезда 2017 года и будет формировать экономическую политику администрации Си Цзиньпина, пока совершенно невозможно предсказать.

Вместе с тем и Трамп не навсегда. Когда-то в США к власти вновь придут демократы, или случится импичмент Трампа и его место займет вице-президент Майкл Пенс, который, будучи губернатором Индианы, выступал за ТТП и поменял позицию только в ходе кампании Трампа. Тысячестраничное соглашение о ТТП уже согласовано, и после Трампа все будет готово, чтобы ратифицировать его.

— Значит, эпоха глобализма и доминирования транснациональных компаний с избранием Трампа не закончилась?

— Совершенно точно, что об этом нельзя говорить как о состоявшемся факте. Глобализация, технологии делают проигравшими массы людей, их можно сравнить с луддитами, которые разрушали станки, потому что они лишали работы (в начале XIX века в Англии – ред.). Но мне кажется, что мы стоим на пороге куда более серьезных сдвигов, когда роботизация промышленности поставит под угрозу потери рабочих мест и средств к существованию значительную часть населения очень многих стран, которые не успели перескочить в разряд высокотехнологичных экономик. Многие работы машины выполняют гораздо качественнее, быстрее, дешевле, у них нет профсоюзов, они не бастуют, не требуют повышения зарплаты. При этом, как показали последние чемпионаты по шахматам или го, искусственный интеллект обучается быстрее человека. Так что под угрозой окажутся не только низкоквалифицированные рабочие. Кстати, эти процессы изменят и политические предпочтения. Предположу, что сегодняшние избиратели Демократической партии США – темнокожие, «цветные», сексуальные меньшинства, – могут поменять свои электоральные пристрастия.

— Несколько дней назад на саммите АТЭС в Лиме Владимир Путин уже не в первый раз сказал, что в ТТП его больше всего беспокоит, что это экономическое объединение создается закрытым способом и в обход общих правил Всемирной торговой организации. Если будет все больше и больше транснациональных, трансконтинентальных экономических союзов, что останется от ВТО?

— Высказывание Путина – неверная интерпретация, сознательная или нет (впрочем, этим занимаются многие лидеры в интересах своих государств и режимов). Во-первых, США не регулируют членство в ТТП, поскольку не являются его «родителем». Но когда Австралия, Новая Зеландия, Бруней и Сингапур в свое время убедили Джорджа Буша вступить в переговоры, Америка поняла, что можно создать совершенно новую, гораздо более масштабную торговую зону, особенно если присоединить Японию. Если бы Китай и Россия на этапе переговоров подали заявки на вступление в ТТП, им было бы не так легко отказать.

О Китае мы уже сказали, а у России сейчас нет интересов в ТТП. Мы экспортируем в Азию преимущественно углеводороды, металлы и оружие, а это не регулируется ТТП, сырьевым и оружейным придатком можно быть и вне зон свободной торговли. Другое дело, если бы Россия активно торговала сельхозпродукцией и продукцией с высокой добавленной стоимостью, а в нынешнем состоянии ТТП для нее не угроза. Кроме того, у ЕАЭС есть зона свободной торговли со Вьетнамом, и через это окно какие-то товары можно было бы продавать в ТТП. Институт Петерсона, кстати, оценивает создание ТТП как положительный факт для России, даже если бы наша страна туда не вступила, мы могли бы получить прибавку к экспорту в 5 млрд долларов до 2030 года.

Во-вторых, текст соглашения о ТТП давным-давно опубликован, сразу после согласования сторонами он был выложен на правительственные сайты, можно скачать и ознакомиться. Замечу, что, когда формировался, например, Евразийский экономический союз, документы в процессе согласования тоже не выкладывались в интернет. И для вступления ЕАЭС был закрыт, а когда Китай поинтересовался, можно ли туда вступить, ему сразу же сказали: нет. Это нормальная схема формирования блоков по политико-экономическим интересам, в этот спорт играют все, и уж тем более такие великие державы, как США.

Что касается ВТО и ТТП, то это история про эвклидову геометрию и геометрию Лобачевского: одна не отменяет другую. Но можно остановиться на изучении евклидовой, а можно продвинуться дальше. Одни готовятся к старшим классам, а другим и в пятом комфортно: предметы легче, домашних заданий меньше, свободного времени на игры – больше. Зачем нам тригонометрия? Нам и арифметики хватит. ТТП, как его понимают американцы, – это как раз попытка самых умных и продвинутых пятиклассников перейти в шестой класс, после изнурительных дискуссий Дохийского раунда. Но со временем многие из тех, кто остался в пятом классе, тоже захотят взрослой, не только более напряженной, но и более привлекательной, веселой жизни и перейдут в старшеклассники. А в пятом останутся отсталые и лентяи. Мир поделится на «старшеклассников» и «младшеклассников».

Очевидно, что на сегодня мы среди вторых и рискуем застрять там среди прочих таких же, пока не расширим спектр нашей глобально конкурентоспособной продукции за пределы ВПК и отдельных отраслей гражданского машиностроения. Мозги и потенциал, безусловно, есть, какие-то проекты реализуются и в современной России, но многие ученые и предприниматели уезжают в более открытые и передовые центры, включая те же США и Китай. Это повод задуматься.

Да, мы из тех «пятиклассников», кто «качается» и дружит с продвинутым Китаем: торгуем сырьем и оружием, советского технологического задела и точечных успехов последних 25 лет пока хватает, чтобы не форсировать модернизацию, и так еще можно какое-то время протянуть. Тем более что «силы антиглобализации на марше»: Найджел Фаррадж — в Великобритании, Марин Ле Пен — во Франции. Но где гарантия, что это навсегда? «А что, если нет?», — как поет Семен Слепаков. Что, если Америка в следующий раз снова выберет нового Обаму, только более успешного? Что, если к власти в Китае придет команда еще более глобально мыслящих технократов, которая углубит реформы и приоткроет экономическую систему? Что, если соперничество между Вашингтоном и Пекином сведется не к региональной войне, а к гонке экономической либерализации и технологических революций? Ничего фантастического: такое уже было в советские годы, между Вашингтоном и Москвой, если взять космическую отрасль. Вполне возможно, что это модель соперничества великих держав, а не разрушительные войны. Хотя и второй вариант, разумеется, ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов. Где мы окажемся в этой конфигурации? Вот и выбирайте: свободная торговля – или протекционистский забор.

— А вот некоторые наблюдатели видят в будущем триумвират США, Китая и России.

— Во-первых, эта концепция – из старого мира: распределение глобальной силы стало гораздо более равномерным и в то же время асимметричным. А во-вторых, почему именно Россия, а не Германия или Индия, тоже, кстати, ядерная держава? Например, мои американские и китайские коллеги видят Россию лишь одним из центров силы, чуть большим, чем, скажем, Великобритания, но не настолько, чтобы включать ее в треугольник мировых лидеров. Напротив, в их представлении через 10-15 лет значение России будет еще меньшим, как бы она ни «прыгала».

Метки: АСЕАН, АТР, бизнес, Великобритания, ВТО, Вьетнам, геополитика, глобализация, ЕАЭС, Обама, Россия, сельское хозяйство, Сингапур, США, Таиланд, торговля, Трамп, ТТП