Дмитрий Орешкин

| Сноб

О московской мелкой буржуазии, которая не хочет ссориться с властью и предпочитает революции диалог

Руководители протеста против реновации попытаются быть вне политики, потому что телевидение дискредитировало понятие политики. Люди хотят, не ссорясь с властью,  решить вполне конкретные проблемы: получить жилье получше, например. Владимир Ленин в свое время называл это тред-юнионизмом: трудящиеся борются за повышение зарплаты вместо того, чтобы бороться с «кровавым режимом». Как выяснилось, тред-юнионизм оказался более выгодным: все развитые страны нашли компромиссы между буржуазией и пролетариатом, повысили зарплаты, снизили количество рабочих часов, улучшили условия труда.

В основном на митинг против реновации пришли, как сказал бы Ленин, представители мелкобуржуазного сословия, которым не хочется вставать на баррикады, а хочется улучшения собственных жилищных условий. Через это сто лет назад проходили развитые страны, и, как мне кажется, это значительно лучше революции.

Однако есть люди, такие как Навальный, которые хотят идти дальше, хотят политических результатов. Организаторы испугались вовлечения своей акции в политику, решили, что Навальный поссорит их с начальством, с которым они хотят договориться. Вовсе не факт, что вместо нынешнего режима наступит что-то более благоприятное. Вовсе не факт, что, если Навальный станет президентом вместо Путина, будет лучше. Поэтому менять нужно саму систему, строить такую, в которой власть отвечает перед своим избирателем. Не нужна революция, нужно соблюдение Конституции.

Важно, что дискурс вокруг реновации не ограничился перепалками в соцсетях, а перерос в уличный протест. У человека есть право собственности, закрепленное Конституцией. И человек начинает это осознавать. Это громадный шаг по сравнению с советскими временами: тогда власть не спрашивала людей ни о чем, расселяли коммуналку, отправляли тебя в Зюзино — ты и ехал в Зюзино. Сейчас у людей появилось ощущение, что с властью все-таки можно говорить, что от вертикального спуска распоряжений, как в армии, можно перейти к диалогу и гражданскому обществу.

В результате глубинных изменений появляется класс собственников или, как я его называю, класс налогоплательщиков. Люди начинают понимать, что они платят налоги, а за это должны получать что-то от государства. У советского человека не было представления, что его деньги — это его деньги. Сейчас у россиян такое представление формируется. Поэтому людей так раздражают все эти новости про офшоры Путина и собственность Медведева.  Люди переходят из подчиненных в партнеры и хотят, чтобы к их голосу прислушивались, а чтобы это было реальностью, голос должен звучать громко, значит, нужно выходить на митинги большим количеством людей.

Система власти износилась, а общество, наоборот, крепчает и говорит власти: «Мы хотим жить лучше». Это очень здоровый процесс, имеющий далеко идущие последствия. В итоге люди поймут, что власть должна быть перед людьми ответственна, значит, надо, чтобы люди могли ее переизбрать, значит, надо, чтобы выборы были честными.