Дмитрий Орешкин

| «Огонёк»

О чем сигнализируют итоги выборов в отдаленных регионах?

Прошедшие выборы шлют сигнал: необходимо что-то менять. Услышит ли его власть? И если да, то как истолкует?

Выборы прошли 9 сентября, а назавтра В.В. Путин устроил Госсовет с нелицеприятным разбором исполнения майских указов по Дальнему Востоку. Список бед стандартен: нет жилья, рахитичная инфраструктура, плохое здравоохранение, образование и связь; мало объектов культуры и спорта. Все это можно было сказать и 20, и 50 лет назад. Плюс (точнее минус) депопуляция. За прошлый год с ДВ убыло на 17 тысяч человек больше, чем прибыло. При повышенной региональной смертности и невысокой рождаемости за 25 лет, по словам президента, макрорегион недосчитался уже почти 2 млн человек. Единый день голосования между делом дает косвенное подтверждение. На президентских выборах 1996 года в Приморском крае было зарегистрировано 1,586 млн избирателей, а 9 сентября 2018 года только 1,466 млн. В Хабаровском крае было 1,106 млн, стало 0,981 млн. В Амурской области было 0,7 млн, стало 0,623…

Собственно, мы намеревались поговорить о выборах. Именно с Дальнего Востока пришли самые удручающие для Кремля вести — и не случайно. В Хабаровском и Приморском краях губернаторы не смогли победить в первом туре. Добавим расположенную неподалеку Хакасию, где губернатор Зимин с треском проиграл безвестному младокоммунисту Коновалову (32,4 процента против 44,8), и констатируем тенденцию, однако. Если учесть, что в Забайкальском крае «Единая Россия» съехала до уровня ближайших соперников (у нее 28,3 процента против 24,6 у ЛДПР и 24,6 у КПРФ), а в Иркутской области вообще проиграла коммунистам, то тенденция разрастается до размеров правила. Как ни крути, на восточной оконечности державы творится что-то нехорошее.

Вот тут, извините, самое время сказать непопулярные слова о пользе выборов в вертикальном государстве. Польза, конечно, очень и очень скромная. Но есть! Просто в наших условиях выборы следует понимать не как способ поменять власть и улучшить жизнь (так власть вам и дала себя поменять!), а как способ диагностики и коммуникации низов с верхами. Общероссийский термометр и жалобная книга. Одно дело, когда о провале десятилетиями твердят демографы, экономисты, политологи, журналисты и прочие сомнительные персонажи, из которых ничего кроме хорошей сочной отбивной не сделаешь. И совсем другое, когда поступает прямой политический сигнал с конкретными кадровыми последствиями.

Российские выборы в разных регионах очень отличаются по качеству. Но везде они отражают некий многомерный интеграл настроений местного населения и начальства. В некоторых регионах роль населения исчезающе мала, и результат определяется исключительно волей местных элит: Чечня, Ингушетия, Дагестан, Тува, Кемеровская область им. Амана Тулеева… Это «электоральные султанаты», их не более двух десятков из 85 субъектов Федерации. Там связь между условиями жизни населения и электоральными данными вообще отсутствует: температура всегда идеальная и остается такой, покуда термометр не взорвется. Но даже такой результат имеет для Инстанции немалое значение: раз цифру дают хорошую, значит, ситуация под контролем, а управленец на территории эффективный — регион держит, лояльность демонстрирует. Как там на самом деле люди живут, невелика разница; раз молчат, значит, благоденствуют.

В большинстве других регионов вклад местных элит в изображение позитивных результатов скромнее. Они бы и рады нарисовать победу, но мешает сопротивление среды: чуть более свободная пресса, чуть более настойчивые наблюдатели, чуть более достойные члены избирательных комиссий, чуть более реальная конкуренция между элитными группами, чуть более решительные избиратели… В общем, начальству приходится соблюдать приличия, оглядываться на социокультурные традиции и местные представлений о норме: что народ считает допустимым, а что уже беспредел.

Так вот как раз Сибирь и Дальний Восток — вы не поверите! — от выборов к выборам демонстрируют весьма независимый (по российским меркам) характер голосования.

Может, это наследие столыпинских переселенцев-кулаков — не каждый рискнет оторваться от родительского надела и двинуться за тысячи верст за счастьем. Плюс потомки ссыльных и зеков советской эпохи — тоже весьма непростой был народ. Плюс отсутствие крепостнических традиций… Так или иначе, но особая манера политического поведения налицо, и раз макрорегион демонстрирует негативный тренд, к этому следует отнестись с вниманием: раз на ДВ прорвало, через несколько лет может поползти по швам и на Урале, и в Центре.

А ведь прорвало. И в очень нехорошем направлении. Явка в Забайкальском крае всего 22 процента, недействительных (испорченных) бюллетеней 4 процента при средней многолетней норме около 1 процента. В Приморском крае явка 30 процентов, недействительных 4. В Хабаровском крае явка 36 процентов, н/д 3. В Хакасии явка 42 процента, н/д 5… То есть проигрывает не столько «Единая Россия» (бог бы с ней!), сколько вся политика в целом. Губернаторы, депутаты, партии вместе с вашими выборами — идите вы все лесом!

Тем самым губернаторам и депутатам, сделавшим карьеру и обустроившим свою малую родину под себя, услышать этот сигнал мудрено: они привыкли думать, что раз люди на выборы не ходят, значит, все в порядке и претензий снизу нет. Хотя в действительности накопилось (уже лет 10 как) и даже начало прорываться наружу (пока спорадически) общее разочарование избирателей в чем-то более важном, чем партия или губернатор. Те, кто пришел на участок, поставили галочку за разрешенную альтернативу в лице КПРФ или ЛДПР. Или «против всех» — сегодня роль этой графы исполняют недействительные бюллетени. Их число выросло в 3–4 раза… А кто не пришел? Таких большинство. Они исключили себя из процесса и остается только догадываться, по каким резонам. Может, и ничего, если бы параллельно не шло исключение себя из региона. Бросить все, купить билет и с ощущением даром потраченной жизни отправиться назад на Большую землю — это вам не выборы прогулять. Здесь реальная жизненная катастрофа, часто протяженностью в два-три поколения.

Понятно, речь о процессах с разным характерным временем. Электоральное раздражение накапливается и проявляется в течение нескольких лет — пустяк по российским меркам. А отток населения тянется уже несколько десятилетий. Первые признаки были зафиксированы сразу после смерти Сталина, как только сняли многолетний запрет на демографические исследования. Как убрали колючую проволоку и фильтры на вокзалах, так народ и двинулся. Власть — что советская, что постсоветская — чего только не придумывала. Северные прибавки, БАМ, административное подселение беженцев из стран СНГ, сейчас изобрели «дальневосточный гектар» — а результат один: пространство пустеет…

Процессу есть одно очень простое и очень печальное объяснение: там человеку нечего делать. Не для людей эта территория! Хотя в столыпинские времена была очень даже для них. Новоприбывшим разрешалось брать земли, сколько смогут обработать, полагались серьезные подъемные и освобождение от налогов. Но потом произошла освободительная революция и людей от земли освободили. И стала она не для них, а для начальственной вертикали, для трибун с кумачом и для колючей проволоки. То есть для Советской Родины. Советская Родина людей на Дальний Восток не тянула пряником, как при царе, а сгоняла кнутом. И штыком. Не гарантировала им право частной собственности и хозяйственной свободы, а, напротив, превращала в предмет беспрекословного владения. Неважно, что при этом людям рассказывали, во что они верили и что думали о своей общественно-исторической роли. Важно, что хотели уехать. Всегда. В большем количестве, чем приехать. Но Родина не позволяла. Как позволила (от накопившейся за три поколения немощи) — так и потекло.

И до сих пор, увы, это земля не для людей. Для начальства — да. Для вертикали — да. Для пограничников, военнослужащих, чекистов, номенклатурщиков и связанных с ними братков — да. Это они решают, кому дать или не дать тот самый «дальневосточный гектар». И где (как правило, на неудобьях). После чего докладывают наверх о достижениях: уже больше 120 тысяч выдано! Отлично, но нужны-то миллионы. А почему бы не давать по 10 гектаров? Ведь втуне пропадает земля, и уж чего-чего, а ее-то у нас больше, чем у кого угодно в мире. А потому! Чтобы порядок был, чтобы все знали свое место и демонстрировали уважение к товарищам с портфелем и статусом…

Вот народ и разбегается, вместо того чтобы сбегаться. Стройте вы мост на остров Русский или не стройте. Проводите там саммиты с госсоветами или не проводите. Выбирайте в парламент коммунистов или единороссов с жириновцами — без разницы. Потому что нет главного: чувства, что это твое, а не казенно-вертикальное. Это раз. А два — потому что у номенклатурного народа есть свой казенный интерес, и на практике он всегда ортогонален (если не прямо противоположен) интересам населения. Почему гектары отдают китайцам вместо своих? Да потому что вертикальному люду так удобней, а свои как-нибудь и так перетопчутся. Куда им деться?

Поэтому на практике народ — со вполне патриотическими, между прочим, словами на устах! — почему-то разбегается. При этом целиком и полностью поддерживая курс партии и правительства. Мы же крепче стали, верно? Мы же послали врагу ответку, правда?! Конечно, правда: стали, послали, а еще освободились и поднялись. Только забыли учесть, что в XXI веке, в отличие от века XIX, территория — это не то, что приносит государству барыши, а то, что требует от государства инвестиций и постоянной дорогостоящей заботы. В первую очередь о людях. И не в телевизоре, когда институциональная и материальная поддержка подменяется удвоением пропагандистского пайка на душу населения, а на самом деле, когда гарантируются частные права и реальные интересы граждан.

Но ведь мы так не умеем, да и денег нет. Вернее, есть, но не на это. А на более важные приоритеты: на поддержку присоединенного Крыма, например (по 100 млрд руб. в год), на мост туда же (еще около 250 млрд), на Донбасс, на Сирию… Плюс (то есть минус) сопутствующие санкции и контрсанкции. Впрочем, это же все нам на пользу, верно? Мы же от этого только крепчаем! Конечно, имеющиеся деньги можно вложить в развитие того же Дальнего Востока и Сибири. Но зачем, если людям там деться некуда?

Тонкость в том, что прошедшие выборы показали: деться есть куда. Результаты разочаровывают не только власть, но и избирателей. Хотя большинство из тех, кто игнорировал голосование или голосовал по протестному сценарию, не видят (не хотят видеть?) связи между вертикальной политикой и своими низовыми проблемами. Им просто губернатор не нравится. Или чинуши из «Единой России». А так, в целом, все правильно!

Поэтому еще раз: неважно, что люди говорят себе и другим. Неважно, какие они выдумывают объяснения. Важно, что они делают с бюллетенем, билетом и багажом. А также с детьми, жильем, стариками и деньгами. Именно здесь, внизу, на уровне повседневного быта, а не в сфере высоких слов закладывается завтрашний день страны. Пока он не выглядит слишком оптимистично. Особенно если на часок выключить телевизор и просто осмотреться.

Выборы шлют сигнал о необходимости что-то менять. Хорошо, что сигнал пришел сравнительно быстро — и 10 лет не прошло. Это большое преимущество пусть куцей, но демократии. СССР был его лишен. Вследствие чего сполз по пути застоя и тайной деградации значительно дальше и глубже, чем следовало — естественно, под звон фанфар и гром победных барабанов. Сегодня игнорировать раздражение избирателей заметно трудней. Другое дело, как вертикаль предпочтет понять этот сигнал. Возможно, как необходимость сменить державные приоритеты в пользу населения и регионов. Но может быть, как повод закрутить гайки и вообще отменить выборы — чтобы не путались под ногами и не мешали проводить единственно верную политику. Такой вариант ведь тоже исключать нельзя: он исторически ближе, к тому же гарантирует вертикальному сообществу сохранение привычных привилегий. А там хоть трава не расти…