Фотоматериалы

Фотографии с мероприятий, организуемых при участии СВОП.

Видеоматериалы

Выступления членов СВОП и мероприятия с их участием: видео.

Проекты

Масштабные тематические проекты, реализуемые СВОП.

Home » Главная, Новости

КОНСТИТУЦИОННЫЕ ПОПРАВКИ И МЕЖДУНАРОДНОЕ ПОЗИЦИОНИРОВАНИЕ РОССИИ

27.07.2020 – 02:12 Без комментариев

Александр Крамаренко

Российский совет по международным делам

СИМВОЛИЗМ И РЕАЛЬНОСТЬ

Но ложимся в неё и становимся ею,
Оттого и зовем так свободно — своею.
Анна Ахматова

А с Запада несло викторианским чванством,
Летели конфетти и подвывал канкан.
Анна Ахматова

Я читал, что наш век — это век вырождения Фауста. Это так.
Дмитрий Быков

Теперь пора мелких фрактальных событий, плавного размывания посредством постепенного соскальзывания… Это вводит нас в горизонтальную эру событий без последствий, последний акт разыгрывается самой природой в свете пародии.
Фатальные стратегии, Жан Бодрийяр

Одобренные в России поправки к Конституции в своей суверентистской части вызвали известную полемику за рубежом и у нас в стране, что понятно. Другое дело, что их значение подается гипертрофированно. Забывается, что они лишь дублируют общие принципы современного международного права, которые еще называются Вестфальскими. Конечно, вполне можно было бы обойтись и без этих поправок, которые как бы служат дополнительной страховкой. Но они — часть общего пакета, который надо рассматривать в целом и во внутриполитическом контексте. Они ни в коей мере не превращают страну в крепость или бункер, хотя такой тренд в международной жизни присутствует — достаточно взять Америку Трампа. Даже Венецианская комиссия Совета Европы дала свое весьма умеренное заключение, пусть даже пока частичное. Но главное, наверное, в том, что в современных условиях невозможно ни «закрыть» страну изнутри, ни изолировать ее извне. Достаточно посмотреть не только на Россию, но и на Китай, который администрация Трампа усиленно пытается «закрыть». Символизм поправок — как наш «ответ Трампу» (точнее, западным элитам в целом) — понятен и оправдан, но какова реальность?

Важно то, что Москва последовательно выступает против любых ограничительных мер, будь то передвижение людей или торгово-экономические связи. Конечно, можно только сожалеть, что санкции активно используются во внешней политике западных стран, но в этом есть и позитивная сторона: они пришли на смену обычной войне, что свидетельствует о её невозможности и нежелательности и знаменует тот огромный прогресс, которого добилось человечество ценой двух мировых войн и войны холодной — эти жертвы не были напрасными. А что до санкций, то жизнь возьмет свое. Так, американские политологи, в частности М. Рожански и М. Киммадж на страницах National Interest, призывают Вашингтон относиться к России как к «третьему соседу» (после Канады и Мексики); бывший посол США в Москве У. Бёрнс в Atlantic пишет о важности «сосуществования» с Китаем, а депутат Бундестага Кристиан Шмидт (фракция ХДС/ХСС) считает, что пришло время вернуться к вопросу о членстве России в НАТО, который ставился Москвой еще в советскую эпоху.

Более того, благодаря санкциям Россия оказалась лучше подготовленной к жизни в условиях деглобализации, которая, опять же — не война, как в 1914 году, — пришла на смену безоглядной глобализации. Пандемия коронавируса — в рамках того, что Глобальный институт McKinsey назвал «великим ускорением», — подтвердила непреходящее значение национальных государств и их базовой самодостаточности, включая сферу здравоохранения. Понятно, что не менее важно и международное сотрудничество, за которое всегда выступала Москва, но в плане демократической подотчетности власти электорат не может спросить с ООН, а только со своего правительства.

России всегда было чуждо чванство в международных отношениях. И Мюнхенская речь В. Путина отнюдь не была вариантом Фултона. Просто президент России заявил, как это сделал канцлер А.М. Горчаков в своей депеше от 21 августа/2 сентября 1856 г., что политика страны отныне будет «национальной» с фокусом на «развитие внутренних сил» (если цитировать Горчакова). Политобозреватель Financial Times Г. Ракман, примеряя на Великобританию в связи с Брекзитом судьбу России после распада Советского Союза, проводил ту мысль, что надо считаться с интересами стран, долгое время существовавших в качестве великих держав, в противном случае надо быть готовыми им противостоять. Поэтому в Мюнхене не было сказано ничего запредельного и агрессивного — простая констатация факта.

Но возвращаясь к горчаковскому циркуляру. Ему предшествовало четыре десятилетия активной европейской политики Санкт-Петербурга — в духе легитимизма и «европейского концерта» / Священного союза, начиная с усилий по нанесению Наполеоновской Франции окончательного поражения, что, замечу, было экономно и нравственно. Эту линию сейчас называют интервенционизмом. Как и любая политика, она рано или поздно изнашивается: поэтому «сапоги» лучше менять вовремя, не дожидаясь, пока они износятся до дыр. Как верно и то, что «Родину нельзя унести на подошвах своих сапог», раз уж речь зашла о сапогах. После распада СССР современная Россия отказалась от попыток вмешиваться в дела других, разве что в случаях, когда ее провоцировали, как это было с Кавказским кризисом 2008 года и Украинским 2014 года. Но и тут вопросы нравственности и экономии ресурсов были на первом месте: к всеобщему удовлетворению, понятно, что у некоторых — скрытому, удалось избежать «большой войны» на Кавказе и второй Крымской войны.

Главным драйвером деглобализации и санкционной политики Запада является Америка Трампа. Но так ли уж Трамп оригинален? Думаю, не больше, чем Александр II, которому пришлось иметь дело с наследием Александра I и Николая I, увлекавшихся европейскими делами в ущерб собственным. Тот же У. Бёрнс пишет, что Америка более не в состоянии диктовать другим и ей надо «изгнать немало бесов». Вот Трамп и изгоняет их при поддержке своего электората, настрадавшегося от глобализации, которая, как считает британский исследователь Д. Гудхарт, поделила западное общество на космополитичные элиты и укорененное в своих странах большинство. Америке стало не до интервенционизма элит, будь то его силовой или либерально-гуманитарный вариант. Если США и могут диктовать, то только союзникам, да еще на двусторонней основе, как это было при недавнем перезаключении Соглашения о Североамериканской зоне свободной торговли.

Нынешние волнения в США отсылают еще к одному элементу общности между Америкой и Россией — рабству / крепостному праву и их отмене. Можно представить себе, что было бы, если бы наши крестьяне получили «права людей» только сто лет спустя, как афроамериканцы. Режим апартеида, похоже, мутировал в одержимость правом на ношение оружия. В России тоже запасались оружием в канун отмены крепостного права. Кое-кто даже эмигрировал на этой почве (о таких пишет Анна Григорьевна Достоевская в своих воспоминаниях). Сейчас демократы выступают в роли Горбачева, правда, готовые «слить» уже саму страну, а не только её международные позиции. Трудно не согласиться с сенатором А. Пушковым относительно «геополитической капитуляции», но виноваты и сами немцы, которые могли потребовать у американцев приглашения России в НАТО в качестве условия пребывания в альянсе повторно объединенной Германии. Лучше поздно, чем никогда: уверен, Россия не будет кокетничать и тогда альянс мягко преобразуется в общерегиональную систему коллективной безопасности. Если нет, то тем хуже для НАТО, которой приходится прикрывать политику рэкета/вымогательства американцев по отношению к союзникам: Трамп теперь готов требовать от них увеличения военных расходов не до 2%, а уже до 4% ВВП!

Встает вопрос о симуляции и симулякрах. Трамп явно имитирует политику Москвы в части глобальной энергетической державы и использования ВПК как средства реиндустриализации Америки. Как бы то ни было, всем остается ждать, чем закончится революция Трампа, призванная сделать Америку нормальной страной, и удастся ли либеральным элитам ее остановить, в том числе на путях предполагаемого «левого переворота» — если победившего Дж. Байдена отставят по 25-й поправке и его место займет левый / левая вице-президент. Именно эти элиты одержимы «российской угрозой», именно они создают ситуацию фактического двоевластия в стране, что и обусловливает непредсказуемость Америки для всех её партнеров, не только России. При этом они никак не хотят признать, что началом конца либерализма, если его не путать с неолиберализмом и «либеральным порядком», стал распад СССР с его социальными идеалами и с его внешней политикой «мир, дружба, жвачка, какао». Ей на смену не могла не прийти политика национальных интересов, не замешанных на идейных сантиментах. Этим сейчас занимается и Трамп, разумеется, как может. Нельзя недооценивать серьезность происходящего в США, но и впадать в галлюцинацию о грядущем распаде Америки тоже было бы неверным: не распалась же Россия!

Никакие поправки к Конституции не помешают России ответить взаимностью на руку, протянутую Западом. Все будет решать контекст наших отношений. Да и последнюю рубашку ведь не потребуют у нас наши состоятельные партнеры — договоримся по всем стратегическим вооружениям, включая новые системы, чтобы всем было спокойно. Пока же, как у Стинга: That’s not the shape of my heart — это нам не по душе, и с этим ничего не поделаешь.

О фаустовской душе западного человека и её «полете в бесконечное пространство» писал еще О. Шпенглер. Сейчас наступило время переоценки ценностей Западной цивилизации. Ф. Тютчев писал, что «Россия самим фактом своего существования отрицает будущее Запада», имея в виду переходный характер нашего затянувшегося раздельного существования в истории. Мы могли об этом не думать, но это постоянно ощущали западные элиты, которые далеко не случайно до сих пор не могут нам простить Победу над нацистской Германией.

Наконец, если всерьез говорить об угрозе закрытости страны, то это невозможно уже в силу того, что в 90-е годы мы, к сожалению, «вляпались» в капитализм образца до Великой депрессии (он же неолиберализм, рейганомика и тэтчеризм), потерявший «человеческое лицо», и он понравился части наших элит — с его ужасающим неравенством и возможностью крыть наименее обеспеченные слои населения «нищебродами». Преодолевать трагический провал в чуждую нашему духу систему координат призваны социальные поправки, но это уже тема внутриполитических дебатов, предмет более широкого вопроса о сути облика России, который по-разному искажался на разных отрезках нашего псевдоморфного (О. Шпенглер) социокультурного развития. Вполне возможно, что задача будет решаться вместе с Европой, которой предстоит повторная «социализация» экономики (первая была предпринята в ответ на «вызов Советского Союза» после Второй мировой войны).

В целом, ситуация в Америке и мире свидетельствует о том, что усталость элит всегда приводит к инерции банальной политики, что плохо кончается. Ж. Бодрийяр убедителен, когда пишет о «фрактальных (см. Википедию) событиях без последствий» (поскольку «сами следы стираются этой новой судьбой»). Мы имеем Запад, сжимающийся до своего англосаксонского сегмента, НАТО, которая превращается в убогий бизнес-проект без перспектив на выживание в качественно новой глобальной среде, и т.д. Более того, Североатлантический альянс удваивается, поглощая энергию своей противоположности — вымогательство Вашингтона, и иллюстрирует идею Бодрийяра об «экстазе», оставляя союзников уже в тривиальном экстазе. Все оказались перед лицом комплексной развязки комплексной глобальной ситуации. И тут поможет признание того, что все имеют право на свою правду, а теперь… и на свои факты. С этих позиций, конечно, можно по-разному судить о современном положении России и ее месте в мире, но без претензий на истину, которая стала главной жертвой исторического опыта Европы не без решающего вклада Запада, явно заигравшегося со смыслами.

Метки: , ,

Оставить комментарий!

Вы можете использовать эти теги:
<a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>