«ПУТИН ДЕРЖИТ МХАТОВСКУЮ ПАУЗУ. ОН ПРОВЕРЯЕТ ВЫДЕРЖКУ АМЕРИКАНСКОЙ АДМИНИСТРАЦИИ»
«Не совсем глобальный железный занавес, но уже четвертинка железного занавеса построена»
О. Бычкова: Добрый вечер, добрый день. Это программа «Особое мнение». С особым мнением у нас сегодня по Skype Сергей Алексашенко, экономист. Мы будем спрашивать Сергея Алексашенко не про экономику, а про политику. Добрый день.
С. Алексашенко: Добрый день, Оля. Здравствуйте, зрители. Здравствуйте, слушатели.
О. Бычкова: Ну вот говорят уже вовсю, что Путин и Байден должны встретиться вот-вот, президент России и президент США. Говорили, что это может быть в мае в Исландии или в июне в Швейцарии, но в ближайшие недели, как сказал госсекретарь Энтони Блинкен. Чего ждать?
С. Алексашенко: Если в первом акте на сцене висит ружье, то когда-нибудь оно должно все-таки выстрелить. Владимир Путин держит такую талантливую мхатовскую паузу. Он же не бросился прямо навстречу Байдену, когда тот позвонил и сказал: Володя, давай встретимся. Он проверяет выдержку американской администрации. Понятно, конечно, что для Путина встреча с Байденом, даже сам звонок Байдена и предложение о встрече — это некое признание его. То есть признание Путина как одного из первых лиц, первых международных лидеров, иностранных лидеров, с кем Байден готов встречаться лично. Но чтобы не показать, что он так хотел и так жаждет, он держит в подвешенном состоянии всю американскую администрацию, все общественное мнение. Даже нас заставляет обсуждать на самом деле достаточно пустяковый вопрос. Ну встретятся.
О. Бычкова: Подождите. Откуда известно, что это он держит администрацию и все прогрессивное человечество в напряжении в подвешенном состоянии. А может быть это байденовская администрация говорит, что нет, давайте не сейчас. Нет, давайте через 2 недели. И, кстати, так и было, между прочим, когда было сообщение о том, что Байден готов встречаться после саммитов НАТО, встречи с лидерами «восьмерки» и так далее.
С. Алексашенко: Ну обратите внимание, что после телефонного разговора президентов Байдена и Путина сразу же появилось сообщение, что Джо Байден предложил Путину встретиться. На что со стороны Кремля устами Дмитрия Сергеевича Пескова было сказано: «Путин думает». Чапай думать будет. И на самом деле никакого изменения в этой позиции не наступило. Конечно, понятно, что там у каждой страны свои есть графики, свои интересы. Понятно, что все дело согласовывается, возможности. Но формально Путин публично не ответил. Согласен на встречу с Байденом. Поэтому, на мой взгляд, держит паузу он. Но я повторюсь, что жизнь же человечества не изменится и наша с вами жизнь не изменится. Ну какая разница, встретятся они 25 мая, 5 июня. Или 15 или 17 июня. Ну, я надеюсь, что за эти 3-4 недели между этими датами ничего не произойдет существенного и Путин будет воздерживаться каких-то резких действий, санкционирования резких действий. И Байден, наверное, будет поосторожнее общаться с журналистами и не все, что ему хочется сказать, будет говорить. Поэтому, когда состоится эта встреча – мне кажется, что это вопрос вообще совершенно не принципиальный.
О. Бычкова: Ну уже сказано, это сказал Сергей Лавров, что речь будет идти о том, чтобы как-то не довести совсем до ручки, пересказываю я своими словами, отношения между Россией и США. И там еще будут всякие отдельные специальные темы. Вроде экологии полюсов и чего-то еще такого. Смешно, конечно, говорить о том, что они стараются не довести до ручки двухсторонние отношения. Когда они уже доведены до всех возможных ручек и ножек.
С. Алексашенко: Это вам только кажется.
О. Бычкова: Нет предела совершенству.
С. Алексашенко: Нет предела совершенству и мне не кажется, что последние годы российская администрация, Кремль со своими подручными, они не испытывали терпение американского политического истеблишмента всякими разными провокациями. То на выборах 16-го года играли в пользу раскола против Клинтон. На выборах 20-го года появился достаточно большой доклад, где рассказывается о том, как российские хакеры через социальные сети продвигали всевозможные нарративы. Соответственно Россия уже неоднократно была поймана за руку на совершении всевозможных кибератак. И кибервзломов. Даже если там ещё чего-то не разрушали, но точно совершенно запускали вредоносное программное обеспечение. И воровали информацию из компьютерной сети, как государственных структур, так и частных структур. И обратите внимание, что американская администрация, Белый дом, вообще-то говоря, себя сдерживает. И ничего подобного в адрес России не делает. То есть гибридные ответы в виде персональных санкций никого не пугают. Над ними все смеются. Потому что какого-нибудь старшего инженера или даже полковника подвести под американские санкции, ясное дело, дело никто не заметит, даже этот полковник, наверное. Потому что он никогда в жизни в Америку не ездил и, наверное, туда и не собирается ездить.
О. Бычкова: А что они могли бы сделать, интересно. Хакнуть сайты Министерства иностранных дел. Или чего.
С. Алексашенко: Оль.
О. Бычкова: Не сайты, а систему.
С. Алексашенко: Мы же сейчас видели, что случилось в Америке на восточном побережье, когда взломали Colonial Pipeline — программное обеспечение нефтепродуктопровода. Ну вот просто половина страны, восточное побережье за неделю попало в ситуацию энергетической катастрофы. Я смотрел статистику по разным штатам от Техаса и туда вверх до Массачусетса, от 30 до 70% бензоколонок не имели бензина. Были закрыты. И всего неделю продолжалось. Что называется, этот нефтепродуктопровод не работал всего неделю. А представляете, если в России отключить систему взаимодействия коммерческих банков с Центральным банком? Ну вот просто взаимодействие. Или там сайт Московской межбанковской валютной биржи положить? Это все можно сделать. Просто у Америки есть вполне официальные кибервойска, которые учатся тому, чтобы проводить кибератаки. Они и не скрывают этого. Это мы все ГРУшников прячем и говорим, что это не мы, не мы. А американцы не скрывают, что у них есть кибервойска, которые готовятся как к защитам, так и к наступательным действиям.
И на самом деле вот когда мы говорим о том, что не дошли до ручки, ну да, не дошли. То есть мы как оптимисты посмотрим, что вперед еще дорога слишком большая. А дальше не надо забывать, что Россия и Америка это две страны с самым крупным ядерным арсеналом вооружения. И, вообще-то говоря, кибератака против, условно говоря, американских каких-нибудь авианосцев или ослепление в очередной раз лазерами американских летчиков, которые совершают полеты над европейскими городами. Ну, может привести к гибели американских пилотов, американского самолета. Случайному выстрелу из авианосца по российскому кораблю. Можно же рисовать все эти сценарии катастрофы, вспомните Первую мировую войну, с одной стороны все к ней готовились, а с другой стороны она сама собой, ну подумаешь, убили эрцгерцога. И пошло туда-сюда, туда-сюда и раскочегарилось. И если посмотреть на историю холодной войны, то было несколько эпизодов, когда действительно уже наши страны стояли, — Советский Союз в тот момент и Америка — стояли на грани обмена ядерными ударами. И поэтому, когда Сергей Лавров говорит, что надо сделать так, чтобы не довести до ручки — ну в общем это правильно. Потому что хотелось бы, чтобы до ручки, до той ручки дело не доходило.
Поэтому мне кажется, мне хочется верить в то, что эти два политических лидера понимают, о чем идет речь. И всерьез будут говорить о том, что вот был какой-то рубеж, за который не будут переходить. Посмотрим, что из этого получится. Конечно, Америка в этом заинтересована гораздо больше, потому что им есть, что терять. А пролетариату, как известно, в стране победившего пролетариата нечего терять кроме своих цепей.
О. Бычкова: Почему Америка в этом заинтересована больше?
С. Алексашенко: Ну потому что у них жизнь лучше, у них народу больше.
О. Бычкова: И что?
С. Алексашенко: У них ценность человеческой жизни больше. Смотришь на то, как они живут, как обсуждают эти проблемы, насколько серьезно об этом говорят, об угрозе со стороны России. У нас же, если говорится про угрозу со стороны Америки, то мишке когти собираются вырвать, наши ресурсы собираются украсть или еще какие-нибудь такие присказки. В Америке всерьез обсуждается то, что делают русские хакеры. То они там усиливают раскол в обществе, провоцируют всевозможные столкновения, влияют на избирательный процесс, пытаются его изменить в ту или иную сторону. Воруют данные у одной партии, продают другой политической партии.
О. Бычкова: А что, опять начали писать про Россию в американских СМИ?
С. Алексашенко: Да, недавно появился доклад о том, что Россия активно проводила, скажем так, информационную политику или дезинформационную политику правильно говорить. В социальных сетях накануне выборов 2020-го года. И что на самом деле построили, выявили центры и выяснилось, что где-то порядка 20 ключевых сайтов, 20 ключевых имен игроков, которые распространяли всевозможные ложные нарративы и таким образом друг друга перепощивали, достаточно активные вот эти дезинформационные потоки в социальные сети. Все это известно, все найдено, показано. К сожалению, это так.
О. Бычкова: А как вам живется в стране, как это называется – недружественной. Так сразу свалилось много на нас определений. Экстремистские, нежелательные, недружественные, иностранные. Вы живете конкретно в недружественной стране. Теперь официально.
С. Алексашенко: Я как известный фильм Никиты Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих», поэтому уже давно нахожусь в такой ситуации. И на самом деле серьезное изменение отношения к русским, российским гражданам случилось, наверное, году в 2015. После начала российской агрессии в Украине, после аннексии Крыма. И вот это стало меняться на глазах. И ты понимаешь, что на тебя каждый раз смотрят как, не скажу с подозрением, но тебе дают понять, что ты здесь не совсем свой. Это в профессиональном общении. В обычной жизни, честно говоря, не видел еще ни одного американца, который бы сказал, что знает о том, что Америка объявлена недружественной страной для России и что ему от этого стало жарко или холодно.
О. Бычкова: А вы понимаете, что это значит в практическом смысле. Что она недружественная. Чехия у нас тоже недружественная. И как сказал представитель МИДа, что список может расширяться. Это значит, что будут делать с этими странами? Или не будут.
С. Алексашенко: Будут, конечно. Я уже высказывал свою точку зрения, я сказал, что объявление Америки недружественной страной означает, что российским гражданам будет практически невозможно в Америку попасть. Единственный значимый шаг после этого – это запрет американскому посольству нанимать российских граждан для работы, которые работали там в большом количестве в качестве и технических сотрудников, и сотрудников консульского отдела. По обработке виз, документов. И в принципе сейчас в России, насколько я понимаю, получить визу в США просто невозможно. Потому что там сокращена численность посольства и консульство даже не выполняет функции, которое должно выполнять в отношении американских граждан. И поэтому то, что сделано этим решением – то, что не совсем глобальный железный занавес, но уже четвертинка железного занавеса построена. То есть в Америку уже попасть невозможно. Если только ни найти какой-нибудь очень хитрый способ получение американской визы в другой стране.
О. Бычкова: Люди так и делают.
С. Алексашенко: Да, только теперь выясняется, что уже все соседние постсоветские страны, американские консульства в Тбилиси, в Ереване, в Баку уже забиты и не принимают вообще туда россиян. Или раз в месяц открывают окошечко. Принимают несколько заявлений и закрывают. Плюс дальше возникает проблема, что самолеты не летают. Казалось бы, в Казахстане, Нурсултан столице, теоретически получить американскую визу, туда прямые рейсы не летают. Железный занавес – такое многогранное явление. У нас еще международные полеты не восстановлены. Я бы даже сказал, международные полеты из России идут в крайне ограниченном объеме. Поэтому это единственное, что главная была задача – ограничить возможность для российских граждан. Конечно, можно представить или поговорить за чашкой чая с сотрудниками американского посольства высокопоставленными, может быть они и расскажут, на какие жертвы пришлось пойти посольству. Какие функции оно не может выполнять. Но очевидный результат – что россияне теперь практически лишены возможности поехать в США.
О. Бычкова: То есть люди сознательно опускают железный занавес отсюда. А почему они это делают? Всегда ведь считалось, что никто в этом не заинтересован, потому что все равно не только же всякие легкомысленные люди вроде нас с вами любят поехать, а много кто любит куда-нибудь поехать. И никому не нужно, чтобы не было возможности куда-нибудь поехать. Почему?
С. Алексашенко: Мне кажется, уже время прошло. А чтобы не завербовали. Вот поедете, Оля, в Америку – вас там возьмут и завербуют. И приедете вы американским шпионом. Враг же не дремлет.
О. Бычкова: Ну пускай меня назначат каким-то шпионом. Я буду очень польщена. Но мне нечем абсолютно поделиться.
С. Алексашенко: Плюньте три раза через левое плечо. Полковник слушает внимательно наш разговор. И действительно в Киев Виктория Нуланд приезжала, раздавала печеньки. Видимо, кто-то ездит в Америку и чемоданами или авоськами привозит доллары. Через счета сегодня ничего нельзя сделать. Все счета заблокированы. Значит, как же оппозиция финансируется. Наверное, наличными деньгами. Вот чтобы этого не происходило, нужно запретить возможность вообще всем. И вообще поедут в Америку и чего-нибудь вредоносное, какой-то программный чип вставят в голову и приедут сюда уже зомбированными совсем. Поэтому мне кажется, что это абсолютно идеология осажденной крепости. Все, кто не с нами – все против нас. Мы страдаем, и вы страдайте. То есть мы под ограничениями, под санкциями, нам нельзя в Америку, ну а вы чем, холопы, лучше. Вы сидите здесь. Не высовывайтесь, нечего вам в Америке делать. А Чехия — российская внешняя политика в очередной раз выбрала главного врага. У нас Украина была, Латвия, Грузия, Эстония. Польша. Мне кажется, все соседние страны надо перебрать. Как знак почета, орден такой. Чехия может гордиться, что наконец-то дошла и до нее очередь. Что она не совсем бесполезная страна или невлиятельная страна. Что если Россия признала ее своим главным врагом, ну значит они чего-то хорошее все-таки делают в жизни.
О. Бычкова: Но когда врагов выбирают из списка друзей, как правило. Украина, Грузия, Чехия тоже. Потому что в Чехию охотно ездят русские, они занимаются там бизнесом. Живут. Пьют минеральную воду. Их там вполне себе привечают. Тоже ничего плохого. Это удивительное свойство – выбирать врагов исключительно из списка друзей. Ладно бы там взяли какую-нибудь Танзанию. Извините. Ничего против не имею. Но что-нибудь такое, кому…
С. Алексашенко: Нет, враг же должен быть, во-первых, близко. Враг не дремлет. И в физической близости. То есть он должен иметь возможность осуществлять свою вредоносную политику или зловредную политику и докучать великой державе. Он должен ей создавать неприятности. Во-вторых, враг должен быть очевидно гораздо меньше по размерам и гораздо более слабым. Чтобы любой конфликт можно было решить по принципу: а ты кто такой и посмотри, какой я большой и сильный.
О. Бычкова: Только к Америке это не относится.
С. Алексашенко: Америку у нас врагом еще никто не объявлял. Америка она недружественная страна, геополитический противник. Но все-таки Америка не враг. Америка далеко, но нее не доберешься. Она вообще за океанами спряталась от нас. Вот если бы Америка под боком на месте Казахстана – то мы бы ей показали, где раки зимуют. А так до нее не добраться. Америка большая. Можно же и сдачи получить.
О. Бычкова: Ну да. Хочу спросить вас, это все идет в одном конечно пакете. Недружественные государства, иностранные организации. Экстремистские организации. В которые можно внести все, что угодно. Вот теперь ГД принимает закон, по которому люди, которые как-то сотрудничают с такими организациями, они не смогут принимать участие в выборах. Никто не сомневается, что это все пройдет с громким свистом. В ГД. Почему сразу ни объявить, давайте все, кто не имеет отношения, все, кто против власти или хотя бы что-нибудь сказал или не имеет отношения к «Единой России» или чему-то такому. Давайте вы никуда не пойдете. Что они так парятся?
С. Алексашенко: Мне кажется, что и Владимир Путин, и его администрация хотят быть легалистами. Чтобы все по закону. Если в России разрешена свобода участия в выборах и свобода создания политических партий, то вроде как их можно создавать. И дальше возникает вопрос, что Владимир Путин, у него большой опыт жизни в ГДР, где была замечательная конструкция: социалистическая единая партия Германии и партия сателлиты. То ли 4, то ли 5. И в принципе он видит эту картину как абсолютно нормальную и единственно правильную. И соответственно все, кто выбивается за рамки этой конструкции, они не имеют права на политическую жизнь. Он же очень хотел, чтобы на выборы можно было идти только от политических партий. А тут выясняется, что могут идти всякие одномандатники. Люди, которые ни с какими партиями не связаны. И нужно их как-то ограничить. Начиналось все с Ходорковского и Навального, которых лишили пассивного избирательного права, быть избранными на 20 лет. Каждого. За особо тяжкие преступления. Но выяснилось, что российский народ готов голосовать, российский избиратель не только за Ходорковского или Навального, но вообще готов голосовать и за Петю Иванова или Васю Сидорова ровно потому, что это кандидат, которого поддерживает Навальный. Ну как можно удержать политическую конструкцию от расшатывания.
Ведь Путин достаточно хорошо понимает, как развалился Советский Союз, что если достаточно жесткую монолитную конструкцию, начать какие-то винты отвинчивать, какие-то послабления делать, то неизбежно вся конструкция придет в движение, которое заканчивается ее развалом. Так было и с Советским Союзом, и с Россией в начале 20-го века. На самом деле при реформах Александра II то же самое случилось. И поэтому единственная возможность предохранить страну от политических потрясений, от новых геополитических потрясений, катастрофы 21-го уже века – это закручивать гайки по мере возможности. И если для этого нужно ограничить какие-то пассивные избирательные права, тоже мне подумаешь, нашли ценность. Я вообще считаю, что нужно давно уже, я в какой-то мере согласен, что давно нужно список кандидатов единого блока коммунистов и беспартийных, но здесь соответственно «единороссов» и примкнувших к ним прочих оппозиционеров. И одним списком просто выносить и безальтернативное голосование.
О. Бычкова: Да, список обновлять раз в 10 лет. Чаще и не надо.
С. Алексашенко: Да нет, он сам по себе будет обновляться. В силу естественных причин. Какая разница, в конце концов, кто сидит в Госдуме.
О. Бычкова: Абсолютно никакой. Мы сейчас прервемся на несколько минут. Это программа «Особое мнение».
НОВОСТИ
О. Бычкова: Мы продолжаем программу «Особое мнение». Из Госдумы сегодня приходят разные сообщения, в том числе об ужесточении правил выдачи лицензий на оружие. Новые основания для отказа. Предлагается, в том числе запретить выдачу лицензий людям с двумя или более погашенными судимостями. Административное наказание за езду в нетрезвом виде тоже основание. Все это понятно, что происходит после событий в Казани, где человек пришел, взял карабин и начал стрельбу в школе. В Америке такое было не раз, и не два. Если сравнивать российскую реакцию на этот ужас и с тем, как это происходит обычно в Америке, какие выводы?
С. Алексашенко: Мне кажется, что депутаты ГД, которые обсуждают эти инициативы, я хотел, честно говоря, посмотреть запрет на казанского убийцу распространяется или нет. Если бы эти запреты работали, он что, не получил бы оружия. У него что, две непогашенные судимости или его останавливали неоднократно за езду в нетрезвом виде. Мне кажется, что это лишь бы отметиться галочкой, что люди что-то сделали. Мне доводилось уже говорить на эту тему, принципиальная разница между Америкой и Россией состоит в том, что в Америке право на оружие это часть…
О. Бычкова: Культуры.
С. Алексашенко: Национальных ценностей. Скрепа. Потому что граждане имеют право на оружие и именно поэтому имеют право на восстание против диктатора. Против потенциального узурпатора, который захватит власть в стране. И это является действительно такой системной ценностью, которую большинство американцев ценят, несмотря на партийные разногласия. Понятно, что поддержка среди республиканцев выше, среди демократов ниже. Тем не менее, многочисленные опросы общественного мнения показывают, что большинство американцев считает, что нельзя отменять свободу ношения оружия. И соответственно в Америке, конечно, тоже воспринимается каждый раз как трагедия. И в Америке пытаются ограничивать доступ к автоматическому оружию, к всевозможным техническим устройствам, которые позволяют простую винтовку превратить в автоматическую, ну и так далее. Но по большому счету сказать, что знают, как делать или понимают, что сделать надо, выхода в Америке не видят. Мне кажется, что Россия она идет просто по этому пути с ускорением, если посмотреть на информационные сводки, то такие массовые шутинги стали происходить в 10-х годах в России. Ведь в России в 1990-е годы не было такой стрельбы в школах, и это как-то не являлось проблемой. Хотя государство было более слабым.
О. Бычкова: И раньше такого тоже никогда не было.
С. Алексашенко: Не было такого никогда и вот опять.
О. Бычкова: Хотя оружие охотничье оно было в руках у граждан более-менее всегда. После войны много было оружия.
С. Алексашенко: Оль, после чеченской войны очевидно стало, что в России оружия много появилось. И оно активно использовалось всевозможными криминальными группировками. Особенно для выяснения отношения между собой. Но это не переходило что называется в такие трагедии, связанные с гибелью школьников или со стрельбой в общественных местах. И все это дело пошло по ускоряющейся после того, как российскому населению, начиная с 2010-12 года начали активно промывать мозги, что признак величия – то, что ты можешь делать все, что угодно и тебе за это ничего не будет. И вот этот нарратив, мысль о том, что великий ты тогда, когда ты делаешь, вот захотелось тебе – пошел и пострелял.
О. Бычкова: Я не поняла сейчас. Это кому что кто промывал. Я не помню такого промывания, честно говоря, мозгов на эту тему.
С. Алексашенко: Оль, агрессия против Грузии.
О. Бычкова: А, в широком смысле.
С. Алексашенко: Ну конечно в широком смысле. Просто это же стало частью нашей национальной политики. Что мы великая держава. А почему мы великая? – потому что мы можем сделать все, что мы хотим и нам за это ничего не будет. И никто нас не может ни наказать, ни остановить. Вот это и есть признак настоящего величия.
О. Бычкова: То есть вы думаете, что насилие на уровне государства, оно связано с насилием на уровне отдельного человека.
С. Алексашенко: Оно трансформируется. Но если государству можно все, если силовики в открытую с нарушением закона, Конституции, должностных инструкций могут избивать демонстрантов, могут из-за запотевшего шлема садистски бить женщину в живот. И за этим ничего не происходит. Их никак не наказывают. Ну конечно, границы дозволенного, в конечном итоге это некие моральные ограничения, которые должны существовать в обществе. У каждого в голове. И если тебе показывают, что слуга государев, правоохранитель, человек, который стоит на защите права и закона, вот он может все это дело нарушать и с ним ничего не происходит. Это же не означает, что после этого все россияне становятся такими. Но маргинальные люди, которые с маргинальным мировосприятием, они это очень хорошо воспринимают. И принимают ну не как инструкцию к действию, а как индульгенцию для себя. А с учетом очередной войны в Донбассе, понятно, что опять поток оружия в Россию только усилился. И запрещай, не запрещай, понятно, что оно будет более доступным. И, к сожалению, я боюсь, что количество таких случаев будет увеличиваться. Не надо думать, что в Америке это происходит каждый день или 10 раз на дню. Да нет, конечно, тоже эти по большому счету единичные случаи, но количество этих случаев десяток-полтора в год – это достаточно.
О. Бычкова: Но это ужасно много на самом деле.
С. Алексашенко: Это ужасно много, но, если посмотреть на статистику, в России тоже 4-5-6 случаев в год происходят. И, к сожалению, мне кажется, что здесь очень негативная тенденция. И пока не видно, я не верю, что какими-то законодательными запретами можно эту тему решить. Тем более что любой запрет в России обходится известным способом. Нужно просто договориться о том, сколько цифр и какого номинала они нарисованы на бумажке. Какого цвета. Всё.
О. Бычкова: Да, и удивительно, может быть, мы еще узнаем, но пока мало сообщений о том, кто какую ответственность несет. За эти события. Потому что кто-то же видел, что этот человек нуждается, наверное, как минимум в психиатрической консультации. Если не помощи. Было понятно, что, я очень видела смешную, насколько это возможно в этом контексте, конечно, запись в одном из Telegram-каналов, где было видео с камер наблюдения, где человек шел, этот стрелок шел с открытым карабином по улице. Им размахивал. Прохожих приветствовал. Это было снято с камер. И там было написано: ну вот он идет, полчаса идет по городу мимо всех камер. Никто его не остановил. Конечно, он же не с плакатом идет, а всего лишь с карабином.
С. Алексашенко: Да. Это и есть, что коррупция мозгов, коррупция это же необязательно деньги. Коррупция — это искажение, это разрушение, ржавчина – та же коррупция. Вот коррупция мозгов наших правоохранительных органов привела к тому, что человек, в открытую идущий с оружием по центру города миллионника это не является никакой угрозой. На это никто не обращает внимания. На это вообще не надо реагировать. И я не сомневаюсь, конечно, найдут какого-нибудь стрелочника, скажут, вы знаете, у нас в этот момент пульт наблюдения центральный сломался. Вот на камере это все дело, а на центральном пульте не было. Или человек отошел кофе попить или еще что-нибудь такое. Очевидный факт, что здесь у правоохранителей или силовиков было достаточно времени, чтобы принять все необходимые действия. Но как минимум остановить человека, узнать, а чего ты ходишь, гуляешь с оружием по городу.
О. Бычкова: Что у тебя в руках такое интересненькое. Совсем другая тема. В Испании запустили реабилитационные курсы для чиновников, которые отбывали наказание по делам о коррупции. Написала газета «Нью-Йорк таймс». Сеансы групповой терапии, люди должны будут просить прощения у людей, которые пострадали от их действий. И так далее. Как вы думаете, это смешно или из этого что-то может выйти?
С. Алексашенко: Мне кажется, что это смешно. Это некая плохая пародия на общество анонимных алкоголиков, потому что понятно, что коррупционные проступки могут быть разного масштаба и наносить разный вред. Но пытаться перевоспитать чиновника, который один раз или два раза или три раза уже пошел на преступление и поверить в то, что он перевоспитался, мне кажется, что это не совсем правильно. Тем более что, подозревая, что в Испании, как во многих других странах государственная должность тебе дает достаточно большие преимущества. Социальные гарантии. Она тебе дает высокую пенсию, гарантированное место работы, тебя практически невозможно уволить. Ну и так далее. И для меня это удивительная новость. Удивительное – рядом. Хоть оно запрещено.
О. Бычкова: Ну да, иногда не знаешь, что является новостью информационного агентства или газеты «Нью-Йорк таймс», а что является новостью агентства Панорама. Почему-то все чаще. Спасибо большое. Сергей Алексашенко в программе «Особое мнение».
