Фотоматериалы

Фотографии с мероприятий, организуемых при участии СВОП.

Видеоматериалы

Выступления членов СВОП и мероприятия с их участием: видео.

Проекты

Масштабные тематические проекты, реализуемые СВОП.

Home » Новости

Константин Сонин в передаче «Особое мнение»

30.07.2014 – 16:00 Без комментариев

Константин Сонин

| Эхо Москвы

О.БЫЧКОВА –Добрый вечер, добрый день! Это программа «Особое мнение». У микрофона Ольга Бычкова, с особым мнением Константин Сонин, проректор Высшей школы экономики. Добрый вечер!jjukos
О.БЫЧКОВА – Здравствуйте! Ну, конечно, про ЮКОС будем спрашивать вас самого начала. 50 миллиардов, которые суд в Гааге обязал Россию выплатить акционерам. И вот спрашивает, например, слушатель с ником МММ-333…да, ну, и Россия уже сказала, что она будет оспаривать, и слушатель спрашивает: «Ну, и что теперь? Будет ли это просто бумажонка, которую будут оспаривать еще двести лет? Где деньги, Зин?», — спрашивает МММ-333.

К.СОНИН – Мне кажется, на этот вопрос ответить просто: это не будет просто бумажонка. Заплатит ли Россия 50 миллиардов, получат ли бывшие акционеры 50 миллиардов – это более сложный вопрос. Вот то, кто точно получит очень много денег, это международные юристы, потому что такое дело, конечно, оно будет кормить, конечно, юристов во многих странах, особенно, если бывшие акционеры ЮКОСа будут пытаться взыскать эти деньги, используя какие-то российские активы за рубежом – вот тогда, действительно, по всему миру будет такой большой юридический бизнес.

О.БЫЧКОВА – Но ведь везде написано, что это решение, которое было сегодня принято, оно уже не опротестовывается.

К.СОНИН – Я совершенно не юрист, но насколько я себе представляю, очень редко бывают такие решения, которые невозможно было бы никак апеллировать, и, я думаю, это решение не исключение – это первое. Второе: когда речь идет о такой сумме, физически ее взыскать, вот эти деньги получить – это не менее сложная юридическая задача. То есть, я думаю, что еще есть много разных возможностей и по оспариванию, и главное, по защите активов от акционеров ЮКОСа.

О.БЫЧКОВА – Но, тем не менее, если встать, например, на позиции акционеров ЮКОСа и всех, кто причастен к ЮКОСу был, и всех, кто, в общем, переживал этот разгром, который произошел или начался в 2003 году, компании ЮКАСА…

К.СОНИН – Для них это большая промежуточная победа.

О.БЫЧКОВА – Да, я вот как раз хотела спросить вас ровно об этом. Это похоже на то, что справедливость временно восторжествовала?

К.СОНИН – Ну, мне кажется, сторона бывших акционеров ЮКОСа определенно восторжествовала временно. Мне как-то трудно понять рассуждение, почему 50 миллиардов, а не 10 миллиардов…

О.БЫЧКОВА – А, кстати, да, потому что первоначально же было в два с лишним разом больше выставлено.

К.СОНИН – Вот как-то суд рассудил, что эта сумма – то, как она была посчитана, была бы более адекватной, если ее уменьшить вдвое. Но нужно понимать, как сложно в такой ситуации посчитать, сколько стоит актив, ведь эти все суммы, они каким-то образом включают или отражают то, что могли бы заработать акционеры ЮКОСА, с точки зрения, если бы в 2003 году у них не отняли компанию.

О.БЫЧКОВА – То есть, такой плюс-минус там получается очень существенный.

К.СОНИН – Плюс-минус в разы, а, может быть,и в 10 раз. Одно дело –я могу сказать, что многие комментаторы тогда говорили, что это дело ЮКОСА будет иметь большие последствия. Вот все-таки удивительно, какие большие последствия оно имело, и как долго оно еще будет как бы нас касаться и кормить юристов, журналистов и быть предметом разговоров. Мне даже интересно: вот умрут Путин, Сечин, Ходорковский, Невзлин – дело это кончится, или оно еще будет продолжаться по-прежнему.

О.БЫЧКОВА – То есть вы считаете, что перспективы прямо на поколения?

К.СОНИН – Нет, ну, если вспомнить, например, то, что было с долгами Российской империи, связанными с событиями революции 100 лет назад, как бы некоторые из этих дел были закрыты только через 80-90 лет. С кем-то частично расплатились, с кем-то договорились, урегулировали. То есть такие дела могут десятилетия тянуться.

О.БЫЧКОВА – Можно ли сказать, что это сегодняшнее решение как-то подливает масла в огонь у всей этой истории противостояния России с Западом, санкции…? Хотя понятно, что это совсем другой сюжет, и он развивался уже не один год, но, тем не менее, все это ложится прямо ровно одно к одному.

К.СОНИН – Мне кажется, что, конечно, у кого-то в мозгу это сольется во всю такую единую обиду: «Россия в кольце врагов», но, мне кажется никакой особенной связи нет, потому что история с санкциями началась с последних чисел февраля, с Крыма и восточной части Украины – это совсем новая история. История с ЮКОСом и этим Гаагским трибуналом – это история, начавшаяся 10 лет назад, у которой важная, ключевая точка была 5 лет назад, когда в 2009 году этот суд решил, что Россия может быть признана ответственной в связи с обязательствами по энергетической хартии, которая была подписана, но не ратифицирована. Уже как бы в этот момент в 2009 году было примерно понятно, что кончится это, скорее, в пользу истцов, то есть бывших акционеров ЮКОСа, потому что, если как бы было уже признано, что Россия может отвечать за такой поступок, а сам-то поступок, понятно, что был за поступок. Вот с этого момента стало ясно, что, скорей всего, речь идет о сумме компенсации, а не о том, было ли что-то или нет. Отвечая на ваш вопрос: это давняя история.

О.БЫЧКОВА – Может ли так случиться – подумала я, — что Россия захочет хлопнуть дверью и уйти, например, из юрисдикции Гаагского суда, еще откуда-нибудь выйти?

К.СОНИН – Вообще надо сказать, что за последний год Россия хлопнула немалым количеством дверей, потому что, как я понимаю, мы и международный арбитраж, связанный с морским правом – решения его, не провозгласив это, отказались выполнять, и решение Европейского суда по правам человека…

О.БЫЧКОВА – Со скрипом идут, да.

К.СОНИН — …Мы фактически заявили, что мы их не будем исполнять. В этом смысле я могу себе представить, что отказ выполнять эти обязательства – он очень хорошо ложиться в нынешнюю линию, но надо заметить, что пока-что за сегодня таких заявлений не прозвучало. Все, что говорится – говорится, что мы будем использовать все доступное в рамках этой процедуры.

О.БЫЧКОВА – Говорится только о опротестовании. Это важное замечание. Мы продолжим разговор с Константином Сониным через минуту.
О.БЫЧКОВА – Мы продолжаем программу «Особое мнение», у микрофона Ольга Бычкова, с особым мнением Константин Сонин. И вот между тем, пока в Гааге заседал трибунал и решил судьбу иска акционеров ЮКОСа, глава «Роснефти» Игорь Сечин, как пишет газета «Ведомости», написал письмо на имя первого вице-премьера Игоря Шувалова и предложил снизить нагрузку на нефтегазовый сектор налоговую, и, вообще, как бы критиковал все эти налоговые предложения министерства финансов, которые сейчас бурно обсуждаются. У меня вопрос следующий: Как вы думаете, в споре про налоги, кто кого переборет, и почему только нефтегазовый сектор?

К.СОНИН – Мне кажется, что наше правительство довольно сильно, но, конечно, с мнением Игоря Сечина, причем не Игоря Сечина, друга Владимира Путина, а Сечина, главы крупнейшей в мире нефтяной компании будет очень трудно что-то сделать. Мне кажется, что представители любой отрасли – это очень естественно, что они хотели, чтобы на их отрасли нагрузка была поменьше, а на другие отрасли, соответственно, побольше. Но благодаря разным событиям, в том числе, связанным с ЮКОСом, у нас в нефтяной отрасли создан такой мегагигант и, мне кажется, это как раз будет пример того, как создана такая компания, что она является слишком сильным лоббистом. Если бы компания была поменьше, на ее интересы можно было бы сказать: «Это, конечно, очень интересно, что вы говорите, но у правительства есть другие приоритеты», а, когда о снижении налоговой нагрузки просит компания такого размера, то очень трудно правительству что-нибудь с этим сделать.

О.БЫЧКОВА – То есть, как попросит – так и будет?

К.СОНИН – Я не думаю, что так получится, потому что, откровенно говоря, не так у нас много других бюджетных источников, и нефтегазовый сектор –это один из самых очевидных источников бюджетных доходов.

О.БЫЧКОВА – С другой стороны, если уже глава такой огромной компании, которая, наверное, не бедствует, и которая становится еще периодически больше и больше, говорит о том, что что-то не то с налогами – может быть, это, вообще, просто повод для того, чтобы задуматься, что не только конкретной компании «Роснефть» не очень уютно, но, может быть, и еще кому-то? НЕРАЗ ситуации, которую предлагают.

К.СОНИН – Это такая бесконечная проблема для правительства, что, конечно, компании бы хотели платить поменьше налогов, а в то же время население хотело бы побольше получать разных услуг и социальных выплат. Ну, посмотрим, что окажется важнее для правительства.

О.БЫЧКОВА – А, как вы считаете все-таки это дискуссия, которая сейчас ведется по поводу увеличения налогов разных на всех и способов затыкания дыр в бюджете, которые, все эти дыры как бы раздуваются…

К.СОНИН – Если мы говорим об увеличении налоговой нагрузки в целом, то в этом нет особенно ничего хорошего, потому что, конечно, условия существования для бизнеса, особенно мелкого и среднего в России не очень хорошие, и никакой такой особенной активности, притока капитала, роста вложений на наблюдается. Понятно, что более высокие ставки налога только бизнес-активность понижают. И в этом смысле правительство, которое обкладывает, старается побольше взять с нефтегазового сектора в каком-то смысле право, потому что это та область, в которой нам можно меньше всего бояться снижения бизнес-активности.

О.БЫЧКОВА – А нельзя сделать так, чтобы там пускай повышаются налоги для них, а во всех остальных местах — на граждан, малый и средний бизнес – не будем повышать, или даже наоборот уменьшим? Так не бывает?

К.СОНИН – Так бы хотелось, но это, что называется стимулами диверсификации, то, что получается очень плохо. Это не так-то просто сделать.

О.БЫЧКОВА – А, почему не просто сделать? Захотеть — и сделать, например. Или принять решение: вот мы считаем, что эти надо стричь, а этих надо, наоборот, выращивать.

К.СОНИН – Проблема в том, что представьте себе такую овцу, которая величиной с два дома – у нее, соответственно, политическое влияние очень большое. Трудно договориться, чтобы ее стричь.

О.БЫЧКОВА – Овца не дастся.

К.СОНИН – Если вспомнить события 15-летний давности, когда правительство пыталось с тогдашнего «Газпрома» брать дополнительные доходы в 98 году – прямо присылали ОМОН, и все равно не получалось. Вот мы создали такую же компанию в нефтяной отрасли, которая политически, возможно, еще влиятельней. Отчасти, кстати, в этом оказалось нечто прогрессивное, потому что «Роснефть» в последние годы, это крупнейший лоббист за либерализацию газового рынка, так что впервые у «Газпрома» появился достойный соперник.

О.БЫЧКОВА – А больше таких как бы лоббистов нет в сравнении, в других категориях?

К.СОНИН – В мире нет компаний, сравнимых с «Роснефтью», можно сказать.

О.БЫЧКОВА – Но вот, тем не менее, настаивает наш слушатель Энди-0521 – извините, такой ник – он говорит: «Говорят, что повышение НДС, НДФЛ и введениеНсП не принесут ожидаемых результатов, ввиду рецессии и ухода бизнеса в тень. С другой стороны, независимо от возможного развития политической ситуации, необходимо увеличивать доходную часть бюджета, — пишет слушатель очень грамотный, — Есть, с вашей точки зрения, возможность это сделать, и, если да – то как, а если нет – то как сбалансировать консолидированный бюджет?» Я все слова правильно прочитала, я надеюсь.

К.СОНИН – Смотрите, бюджет можно сбалансировать двумя способами. Один – это повысить доходы и снизить расходы. И повысить доходы сложно, особенно, когда экономика находится уже в рецессии несколько месяцев, и перспективы так выглядят, что и будет ближайшие месяца, а то и годы находиться, но мне, например, кажется, что важнейшая сейчас акция, которую могло бы сделать правительство — это принять меры по, во-первых, уменьшению санкций, которые уже есть и недопущению применений новых санкций.

О.БЫЧКОВА – Пока все наоборот.

К.СОНИН – Что-то нужно поменять принципиально в геополитике. Нужно поставить себе задачу, чтобы санкции были подняты. Нужно смотреть, что нужно сделать, чтобы санкции были отменены. Это более важная задача, чем какие-то геополитически задачи.

О.БЫЧКОВА – Предположим, для этого нужно перестать поддерживать этих самых сепаратистов на юго-востоке Украины, допустим.

К.СОНИН – Если это ставит под угрозу экономическое развитие страны, что ж – нужно перестать поддерживать. Может, нужно и на какие-то более серьезные меры пойти. Просто надо осознавать, что угрозы для страны могут точно так же происходить из-за снижения экономической активности, в том числе, и из-за санкций, так же, как из-за каких-то там геополитических угроз.

О.БЫЧКОВА – Но, какие это угрозы в действительности, насколько это серьезно? Потому что пока же…, ну кто-то там пострадал от этих санкций, кого-то куда-то не пустили, какому-то банку или какой-то компании перекрыли кислород, но ведь пока мы сильно этого не замечаем.

К.СОНИН – А вы хотите, чтобы у нас, чтобы, как в 80-е сначала были очереди, потом карточки на сахар, потом опять очереди, а потом полный конец?

О.БЫЧКОВА – А вы считаете, что будет так?

К.СОНИН — Нет, но просто история 70-х и 80-х показывает, что если у вас есть медленно накапливающиеся экономические проблемы, то в какой-то момент они начнут накапливаться быстро и в этот момент дергаться уже будет поздно.

О.БЫЧКОВА – Давайте с другой стороны…

К.СОНИН – Как бы, если бы мы сейчас переигрывали историю Советского Союза – мы уже знаем, что в конце 80-х поздно было что-то делать. Надо было в 70-х что-то менять. Вопрос, что тогда нужно было менять, вроде бы выглядит очевидным, что одна из причин экономической стагнации Советского Союза, это было то, что он был настолько экономически изолирован от остального мира – изолирован в смысле торговли, в смысле конкуренции, в смысле новых изобретений, в смысле лучших практик.

О.БЫЧКОВА – То есть это то, что может произойти сейчас, вы считаете?

К.СОНИН – Что значит «сейчас»?

О.БЫЧКОВА – Я просто хочу вас все время попытаться спросить, как вы себе представляете существование России под санкциями в плохом варианте?

К.СОНИН – Нет, я вам пытаюсь нарисовать угрожающую картинку, но в то же время картинку без какого-то кошмарного сценария. Вот, если у нас будет продолжаться экономическая ситуация, как последние месяцы следующие 10 лет, то это поставит под угрозу целостность России не хуже, чем военное нападение. Только она ее поставит медленно. Понимаете, это, как в медицине – бывают болезни, которые медленно точат человека, бывает, что свалился кирпич на голову. Кирпича нет, но это не значит, что болезнь не точит.

О.БЫЧКОВА – Что-нибудь хроническое.

К.СОНИН – И она есть. От санкций не может быть ничего хорошего.

О.БЫЧКОВА – Понятно, что, на, в ближайший год, наверное, тут все не начнет фонтанировать, цвести и колоситься экономически? Там неизвестно про 10 лет, но год или два уже ясно, какие прогнозы.

К.СОНИН – Смотрите, я и говорю, я бы так сказал, что пока санкции действуют, пока они даже действуют в таком режиме, как сейчас, трудно представить себе какой-то экономический рост, хоть сколько-нибудь серьезных, хоть сколько-нибудь продолжительный. Да, не статистическая аномалия, что несколько месяцев что-то увеличилось, а чтобы это было устойчиво 2-3% в год.

О.БЫЧКОВА – А, почему сейчас уже так?

К.СОНИН – Потому что в частности, инвесторы – под инвесторами имеются в виду не только крупные финансовые мировые фирмы, но, и, вообще, самые обычные люди в стране – очень скептически относятся к перспективам российской экономики. Российские бизнесмены не вкладываются и зарубежные не вкладываются в российскую экономику. Откуда взяться более быстрому развитию?

О.БЫЧКОВА – Круговорот денег – он как бы уже замедляется.

К.СОНИН – Он уже замедлился.

О.БЫЧКОВА – И вы начали о правительстве – что?

К.СОНИН – Мне кажется, что правительству было бы здорово сосредоточится на том, как сделать так, чтобы санкций не было.

О.БЫЧКОВА – Нужно, наверное, чтобы кто-то объяснил кому-то – кто принимает решения по поводу разных силовых мер, — что нужно, может быть, как-то умерить свою прыть или, я не знаю, что еще сделать, но это же не работает.

К.СОНИН – Мне, честно говоря, трудно себе представить людей в правительстве: экономистов, замов министров, вице-премьеров – чтобы у них был сильно другой взгляд на последствия санкций и последствия долгосрочной стагнации. То есть, возможно, что их голоса недостаточно хорошо слышны, но, что тут есть какая-то радикально другая позиция – в это не верится.

О.БЫЧКОВА – Ну, то есть для это нужно, чтобы министры финансового экономического блока пошли к министрам силового блока и сказали им: «Какого черта?!» и «Доколе?»

К.СОНИН – Это довольно трудно сказать, потому что министры финансов обычно по темпераменту не такие же люди, как, скажем, министры обороны или госбезопасности. Но они могут как-то намекнуть на что-то.

О.БЫЧКОВА – Вы надеетесь, что они намекнут?

К.СОНИН – Да, мне кажется, что намеки уже слышны во всю.

О.БЫЧКОВА – И чего?

СЛУШАТЕЛЬ – Но опять-таки те лидеры страны, те министры обороны, которые намеков экономистов и финансистов не слышат, обычно эти страны кончают плохо. Это еще более надежно, чем проиграть войну.

О.БЫЧКОВА – Да, вот это, кстати, точно. Мы сейчас прервемся на несколько минут, затем продолжим программу «Особое мнение» с Константином Сониным.

НОВОСТИ

О.БЫЧКОВА –Мы продолжаем программу «Особое мнение», у микрофона Ольга Бычкова. С особым мнением Константин Сонин, проректор Высшей школы экономики. Вот как раз, как к проректору у меня для вас история припасена. На сайте «Эха Москвы» в блогах есть замечательный сюжет о том, как профессор кафедры теории массовых коммуникации Челябинского университета Марина Загидуллина получила обвинение от местной прокуратуры. Ее обвиняют в хищении средств с использованием служебного положения. На самом деле она ничего не похищала в прямом смысле, а провела 11 лекций по Скайпу, потому что уехала на какой-то там международный симпозиум, и она решила, что так будет очень инновационно и интерактивно – проводить лекции по Скайпу. И совершенно внезапно университет обратился в прокуратуру, считая, что, таким образом, принесен ущерб на сумму 83 тысячи рублей с лишним, с половиной.

К.СОНИН – Это вызывает, конечно, много чувств. Надо сказать, что, вообще, российские законы и традиции не очень сильно облегчают жизнь университетским администраторам. Там, в этой истории есть несколько аспектов. Надо сразу сказать, что я читал в одном месте, что Марина Загидуллина была кандидатом на пост ректора, соответственно, там это какая-то политическая борьба, но, очевидно, что использование прокуратуры в политической борьбе – это коррупция. Тогда эта вся история очень простая, и к ней нужно относится соответственно.

Если это не связано с политической борьбой внутри университета, то это, конечно, интересный случай. Меня удивляет, что руководство университета в такой ситуации обратилось в прокуратуру, потому что все-таки такого рода вопросы – они должны решаться между университетом и профессором. Но для меня бы, как для проерктора было бы интересно знать, было ли в программе курса написано, что лекции будут читаться по Скайпу, потому что все-таки разница, откровенно говоря, в этом есть – по Скайпу или не по Скайпу, потому что, если заменять лекции профессоров видео-лекциями, то тогда мы все лучше будем смотреть виде-лекции из Гарвардаи MIT, а университеты, вообще, будут не нужны, то есть студенты, учащиеся в университете должны рассчитывать на то, что их обучают лично.

И, если так бы оказалось у нас в университете, что профессор прочитал лекции по Скайпу, то, мне кажется, декан факультета должен был поговорить с этим профессором, и как-то этот вопрос выяснить. То есть меня удивляет, что такая история может стать предметом работы прокуратуры.

О.БЫЧКОВА – Ну, вот тут история в том, что это дело дважды закрывали за отсутствием состава преступления, потом университет снял претензии и сказал, что никакого умысла не было, но прокуратура все равно продолжает его снова возбуждать. То есть машина завертелась и она уже не останавливается.

К.СОНИН – Я могу себе представить, что сотрудники прокуратуры ни, что такое университет, ни, что такое, вообще, университет – понимают плохо. Жалко, если никто им не может это объяснить. Мне кажется, что вся эта история наносит урон и прокуратуре репутационный, и наносит особенно университету. Поэтому такая история, что странно, что там нет людей, которые могли бы сесть, поговорить, выяснить, может быть, кому-то объявить выговор; даже посмотреть, когда придет время продлять контракт с этим преподавателем, хотят ли они его продлять, но почему это может быть уголовным делом – вот я не понимаю, честное слово.

О.БЫЧКОВА – Но у вас нет такого ощущения, что, в общем, этот профессор оказалась уже лицом перед прокуратурой с уголовным делом идо 6 лет лишения свободы, например. От 100 тысяч рублей до 6 лет лишения свободы – вот там такое… И это может произойти в любом месте в любой момент, потому что прокуратура все равно продолжает настаивать на том, что преступление есть, хотя уже все отказались от этого.

К.СОНИН – Вы меня про что спрашиваете? Я же говорю, мне кажется, странным, что прокуратура этим занимается. Но другое дело, что у нас в стране так бывает, что что-то происходит неправильное и никто кроме прокуратуры этим заниматься не может. Я же говорю, не так очевидна эта история, что здесь преподаватель прав, но, мне кажется, что в его правоте или неправоте мог бы разобраться декан, ученый совет факультета – на таком уровне, а не на уровне прокуратуры.

О.БЫЧКОВА – Британия – сообщают сегодня – не будет участвовать в перекрестном годе культуры с Россией на уровне министров, высших должностных лиц. То есть отношения между людьми, культурными организациями – они все будут продолжаться, потому что британский совет продолжает этим заниматься, но вот официальные дяденьки – они ездить и встречаться отказались фактически. Это не начало или не продолжение, не усиление этой изоляции, о которой мы с вами говорили в первой части?

К.СОНИН – Это, во-первых, продолжение изоляции, во-вторых, все это совершенно грустно, потому что, конечно, и так ясно и хорошо продемонстрировано последними месяцами, что у нас в России очень сильно недоразвита культура общения с другими странами. У нас очень мало развита способность вставать на другие точки зрения, понимать устройство других голов и других мозгов – у нас просто все это на совершенно примитивном уровне. И, соответственно, если слышишь об обрыве какой-то культурной связи, какой-то взаимной просветительской программы – это всегда как бы плохо, и мы – я же говорю – из-за того, что у нас этот навык особенно слабо развит, мы страдаем сильнее.

О.БЫЧКОВА – Как-то пока не видно, что он будет развиваться больше, и, в общем, ничто не указывает, что кто-то заинтересован, чтобы этот навык развивать – нет?

К.СОНИН – Не знаю. Многие заинтересованы. Мне кажется, что любой человек, связанный с образованием, наукой, культурой, он только за то, чтобы этих связей было как можно больше. Другое дело, что, может быть, голоса людей науки, культуры и образования не так сильно слышны?

О.БЫЧКОВА – Может быть, вы не так громко об этом говорите?

К.СОНИН – Как громко? Мы никогда не можем кричать так громко, как кричат люди про геополитику или про безопасность. Безопасность — кавычки открываются перед безопасностью – закрываются после мягкого знака.

О.БЫЧКОВА – И ставится точка после этого потом обязательно.

К.СОНИН – Ну, это безопасность, понимаемая как бы в таком смысле, что я в своем коконе кричу, что хочу, и не говорите мне, не касающейся меня информации, не говорите мне, что у моих действий будут последствия.

О.БЫЧКОВА – Вот меня это пугает, если честно. Потому что уже все видели, что было в Советском Союзе, всем совершенно понятно, что мир совершенно другой, и никому не хочется быть в Северной Корее – мне кажется, по крайней мере не хочется – вот меня реально пугает просто по-человечески. У вас нет такого чувства?

К.СОНИН – Мне очень не хочется быть в Северной Корее, меньше не хочется, но все же не хочется назад в Советский Союз. Но это правда, что эта угроза стала более реальной.

О.БЫЧКОВА – Ладно. Спрошу вас последнее. Бивалютная корзина впервые за два с половиной месяца превысила отметку в 41 рубль. И рост составил более 50 копеек по сравнению с пятницей. Соответственно, там доллар — 35, 60, евро – 47,79, основные индексы снижались, РТС упал на 3%, а ММВБ – на 2. Это временная история, или теперь мы каждый день будем получать такие сообщения, как вы думаете?

К.СОНИН – С одной стороны, такая конкретно сильная по сравнению с предыдущими неделями и месяцами реакция, это, конечно, временное явление, но в целом, если посмотреть на то, что показывает российский фондовый рынок, ничего хорошего он не показывает. Он последние 4-5 лет просто стагнирует. Притом, что мировые фондовые рынки росли все эти годы.

О.БЫЧКОВА – Влад спрашивает из Оренбургской области: «Как быстро могут отменится санкции, если мы завтра уйдем из Украины и вернем Крым?». Теоретически или гипотетически. Вот мы завтра стали такими, какими нас хотят видеть, предположим. Не важно, правильно это или нет.

К.СОНИН – Я бы сказал так: они тогда смогут отменится гораздо быстрее, чем, если мы не уберем оттуда войска. Что вы смеетесь?

О.БЫЧКОВА – Мне понравилась эта формулировка. Ну, хорошо. Тут люди прямо очень разволновались этой темой: «Россия должна уже готовится к искам Украины по Крыму». Ну, наверное. Нет?

К.СОНИН – Вот я как раз исков Украины по Крым бы не очень боялся, но, с другой стороны… как бы это объяснить – нет ничего катастрофически плохого, чтобы становится постепенно все более изолированными. Но в этом нет хорошего, вообще, ничего. То есть как бы речь идет про вещь, которая точно отрицательная. Просто она настолько чуть-чуть отрицательная, что мы это в повседневной жизни не замечаем, поэтому про это нужно больше говорить.

О.БЫЧКОВА – А потом обнаруживаем себя в другой реальности.

К.СОНИН – А потом мы себя обнаруживаем в 85-м году или 87-м.

О.БЫЧКОВА – Вот никак мы не можем с Константином Сониным оторваться от темы экономических и политических ужасов. Спасибо большое! Это была программа «Особое мнение».

Метки: , , , ,

Оставить комментарий!

Вы можете использовать эти теги:
<a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>