М.КОРОЛЕВА – Здравствуйте, это, действительно, программа «Особое мнение». Я Марина Королева и напротив экономист Сергей Алексашенко. Сергей, здравствуйте!

С.АЛЕКСАШЕНКО – Добрый вечер!

М.КОРОЛЕВА – Владимир Путин сегодня обвинил Белоруссию в реэкспорте продуктов из ЕС. А в чем криминал. Мы все, по-моему, предполагали, что так оно и будет. И причем так, Украина, которую тоже завалят таким же образом продуктами?

С.АЛЕКСАШЕНКО – Ну, обидно Владимиру Владимировичу. Он же не хотел. Он реально испытывает неприязнь. Такую глубокую неприязнь к европейским товарам, что видеть их не может ни у себя на столе, не одевает – видим уже – европейские костюмы, перешел на фабрику «Большевичка», обувь носит российского производства, часы российские, то есть вот все. И, конечно, собственно говоря, указ вкоротком: о запрете еды – он с экспертной точкой зрения был абсолютно не проработан. Вот, как его не рассматривай, он был не проработан, потому что была куча технических моментов, начиная с того, что указ запрещает внешнеэкономическую деятельность по покупке теми, кто совершает внешнеэкономическую деятельность, этих продуктов питания в этих странах.

М.КОРОЛЕВА – Но, а если не купите, то значит, и не ввезете.

С.АЛЕКСАШЕНКО – Подождите-подождите, но он не запрещает ввоз. То есть, если вы не покупаете эту продукцию, он ввоз-то не запрещает. И видим указ президента России, он распространяется на российские юридические лица, а на белорусские юридические лица указ не распространяется. Так же, как не распространяется на грузинские, на украинские, на китайские юридические лица — тоже указ президента Путина не распространяется. А дальше там возникает – прошлый раз, по-моему, я рассматривал это дело, — что право собственности на эти товары, особенно на мясо, происходит в момент оплаты. В момент загрузки, извините, на корабль в Америке, в Канаде – вот загрузили на корабль – все, это уже становится собственностью российских компаний, и вот пока плывет месяц, он все равно российский товар. Он приезжает на таможню, ему говорят: «Не-а, нельзя!» — «Так слушайте, я до указа все это делал, стал собственником!» Не волнует. Вот этот указ – он экспертно не проработан. И стоил ли удивляться, что Белоруссия воспользовалась теми преимуществами, тем подарком, который мы им сделали. Собственно говоря, президент Белоруссии Александр Лукашенко – он такой по-крестьянски домовитый, хитрый и изворотливый…

М.КОРОЛЕВА – Также сказал, практически сразу, что это как шанс для белорусской экономики — заработать.

С.АЛЕКСАШЕНКО – Конечно, конечно. Точно так же, как для него шанс белорусской экономике заработать на реэкспорте российской нефти, на реэкспорте российских нефтепродуктов, на ре экспорте черт знает, чего, сделанного из российской нефти, хотя этим «черт знает, чем» является бензин. Александр Григорьевич – он очень хорошо использует… как старая шутка: он взял в аренду один метр государственной границы российской. Вот он взял в аренду, правда, не один метр, а несколько сотен километров российской таможенной границы и очень хорошо это использует. И я не знаю, чего Владимир Владимирович Путин обижается на него.

М.КОРОЛЕВА – Смотрите, вот он сказал тогда – еще раз говорю – вот мы с вами знали, все знали с первого дня, что так и будет: товары пойдут через Белоруссию. Вот я сегодня увидела витебскуюмоцареллу — нисколько не удивилась, уже знала, что так будет. Но на самом деле, зачем тогда Путин это говорит? Он хочет пригрозить, напугать, наказать – в чем пафос-то?

С.АЛЕКСАШЕНКО – Пафос, как всегда в отношении с Белоруссией в том, чтобы достичь какого-то компромисса, потому что с Белоруссией у нас все экономические конфликты, споры, диспуты возникают на этой почве – что России вводит какие-то ограничения, Белоруссия находит способ их обойти, потому что ограничения пишутся непрофессионально, пишутся с «дырками», заведомо известными. И Белоруссия использует в полной мере этот метр государственной границы. После чего Россия заявляет: «Стоп! Так же нельзя». – «Почему нельзя? Вы же написали – мы делаем. Ровно то, что не написано, что не запрещено — можно». И, как водится Владимир Владимирович – это наша такая тяжелая артиллерия. Он говорит: «Стоп! Мы это видим. Нам это не нравится. Ну-ка, Александр Григорьевич, давай за стол переговоров, и давай на эту тему договариваться». Поэтому я бы… как помните опять шутка такая: «Это наезд или повод для драки?» Это не повод для драки, это повод для того, чтобы начать очередной раунд торгово-экономических переговоров России и Белоруссии.

М.КОРОЛЕВА – Там кроме России и Белоруссии присутствует Петр Порошенко, что важно. К сожалению, никаких новостей пока, может быть, связанных с мирным урегулированием оттуда не поступает. В основном почему-то приходят сообщения про деньги. В частности было сказано что ущерб России от ассоциации с ЕС 100 миллиардов рублей. Это откуда, что это такое? Что это?

С.АЛЕКСАШЕНКО – Сначала первая часть. Встреча в Минске — это, собственно говоря, встреча Таможенного союза, посвященная проблемам Таможенного союза. Конечно, неудивительно, что основные темы, которые обсуждаются, это темы, которые волнуют три страны: Россию, Белоруссию и Казахстан. И присутствующие там представители Евросоюза, президент Украины Порошенко – они сидят и ждут, дойдет до них время и дойдет. Вот, когда три президента устанут обсуждать все свои проблемы…

М.КОРОЛЕВА – Товары, деньги…

С.АЛЕКСАШЕНКО – Там много проблем. Тогда кто-то из них может пообщаться с теми, кто ждет в предбанничке, а может не пообщаться.

М.КОРОЛЕВА – Вы серьезно? Так это и будет?

С.АЛЕКСАШЕНКО – А так формат встречи прописан.

М.КОРОЛЕВА — Просто сегодня все обратили внимание на то Владимир Путин и Петр Порошенко пожали друг другу руки, и как-то обнадежились все сразу.

С.АЛЕКСАШЕНКО – Марина,знаете как… понимаете, я сам обманываться рад, обмануть меня не сложно. Поэтому все хотят, очень многим людям — за всех нельзя говорить – не нравится то, что происходит во взаимоотношениях России и Украины, не нравится то, что происходит в Украине, что происходит на юго-востоке Украины. И хочется как-то из этой грязной истории как-то выйти. Желательно с минимальными потерями, желательно без потери лица, желательно, чтобы тут же мир, благополучие, мир, дружба с Украиной восстановились, как-то, чтобы все хорошо; и поэтому готовы любой намек на то, что вместо пушек и танков и десантников из Псковской дивизии, там начнутся переговоры – пусть переговоры на уровне министров иностранных дел, пусть ездит Шойгу на переговоры, кто угодно…

М.КОРОЛЕВА – А вы считаете, не пойдут на мировую они сейчас, прямо там, в Минске?

С.АЛЕКСАШЕНКО – Мы не будем гадать с вами, мы не знаем. Я не люблю гадать, давайте посмотрим, что будет происходить. Пока Россия не делала никаких шагов, направленных на то, чтобы достичь реального мира.

М.КОРОЛЕВА – Про 100 миллиардов мы поговорим, но это будет через минуту.

РЕКЛАМА

М.КОРОЛЕВА – Сегодня это особое мнение экономиста Сергея Алексашенко. Вы можете нам написать. Телефон для sms в эфир: +7 (985) 970 45 45, аккаунт vyzvon в Твиттере. Кстати, по поводу Лукашенко и Путина здесь Сергей замечает из Волгоградской области: «Было замечание, но не обвинение». Ну, и правда, мы с вами слышали интонацию Владимира Путина. Так получилось – ну, пожурил: «Я вижу, вижу…», но не то, чтобы запретил, сказал: «Запрещаю. Не сметь реэкспортировать сюда товары».

С.АЛЕКСАШЕНКО – Ну, конечно, нет такого. Просто Александр Григорьевич Лукашенко – он человек обидчивый. Если ему сказать резко, он может резко ответить и еще неизвестно, устоит ли после этой резкости Таможенный союз. Вот Владимир Путин хорошо понимает, где нужно резко, а где нужно мягко постелить. Поэтому это абсолютно дипломатический диалог, рассчитанный на одного единственного слушателя.

М.КОРОЛЕВА – Теперь ущерб России от ассоциации России с ЕС 100 миллиардов рублей – вот эта цифра, которую назвал Путин? Что это?

С.АЛЕКСАШЕНКО – Первое: если я помню правильно, Владимир Путин сказал, что ущерб может составить 100 миллиардов рублей, не объясняя, в какой период времени. Точно также, как он может составить, а может и не составить, а может составить 10 миллиардов рублей, а может составить триллион рублей, если взять лет сорок, а может вообще не быть. Но Владимир Путин никаких подтверждений, никаких расчетов, ни Минэкономразвития — никто не выступал и эту цифру не подтверждал.

Но Владимир Путин сослался на документы ВТО, на соглашение стран СНГ о зоне свободной торговли, где очень четко прописана процедура, как можно определить, есть ущерб или нет. Раньше и Владимир Путин и министры говорили, что есть два канала потенциального ущерба. Первое: вместо витебской моцареллы на российский рынок идет полтавская моцарелла, то есть просто на моцареллу клеится ярлычок в Полтаве и полтавская моцарелла заполняет российский рынок. Второе: что моцарелла идет на самом деле в Украину, Украина ее есть, зато вот свой сыр она продает в Россию. Вот такое вытеснение украинских товаров. Теоретически такое может быть. То есть можно сказать, что этого не может быть никогда, тогда это было бы неправдой.

Но, собственно говоря, мы же не самые умные, в смысле мы, как россияне. Эта ситуация в других странах мира существовала, были другие торговые соглашения, торговые зоны. И в рамках ВТО очень четко прописано: Для того, чтобы подтвердить, вы должны доказать, что экспорт из Украины в Россию резко возрос и показать, по каким товарным позициям. Тогда это является основанием для того, чтобы рассмотреть ситуацию, и только после того, как вы это докажете, вы можете применять какие-то торговые ограничения.

Я так понимаю, что Владимир Владимирович знает об этих процедурах, о том, как надо доказывать. Но за один месяц, когда Украина даже, по-моему, не ратифицировала еще соглашение с Евросоюзом, поэтому там и санкции предъявлять некому. Статистики, конечно за один, за два месяца нет, и более того, надо напомнить, что месяца полтора назад Россия сама запретила ввоз мясопродуктов и молочной продукции из Украины, то есть там никакого экспорта продовольствия — должно все резко упасть. Поэтому я бы сказал так, что это тоже дипломатическая фраза президента Путина, но, если с Лукашенко — это предложение сесть за стол переговоров, то с Порошенко – это мы будем вести переговоры, но только с позиций силы, и наш аргумент — вот он.

М.КОРОЛЕВА – Мы с вами, кстати, говорим ВТО, ВТО, а ВТО молчит. Собственно говоря, мы-то являемся членами Всемирной торговой организации. И здесь вопрос от нашего слушателя: «А выход России из ВТО, как предлагают коммунисты, выгоден был бы для России или нет сейчас, в нынешней сложившейся ситуации?»

С.АЛЕКСАШЕНКО – Я думаю, что нет, потому что не так страшен черт, как его малютка, да? В общем, после того, как Россия существует уже в рамках ВТО, выяснилось, что никакого вреда и никакого тлетворного влияния этой организации на российский рынок, на российских производителей не оказывает. А количество выигравших – оно тоже не очень большое, но оно существует. Это химики, металлурги – они выиграли от 3 до 5 миллиардов долларов за это время. То есть какое-то количество тех, кто выиграл, и пока не удалось идентифицировать тех, кто проиграл. Соответственно, если будет такое предложение выйти из ВТО, то будут те, кто говорит: «Нет, не надо выходить, потому что мы потеряем», а кто будет говорить: «Давайте выйдем, потому что мы тогда выиграем» — их нет.

М.КОРОЛЕВА – Хорошо. А реакция ВТО? Мы же сейчас нарушили какие-то правила ВТО, когда ввели санкции против себя и, наверное, серьезно нарушили. Но это умалчивается.

С.АЛЕКСАШЕНКО – Правила ВТО, круглый стол – это организация, участниками которого являются страны. И ВТО сама по себе, как организация не имеет права принять решение: нарушила России что-то или не нарушила. Для этого кто-то из стран, кто попал под российские ограничения, может обратиться с предложением в суд ВТО разобраться в этой ситуации.

М.КОРОЛЕВА – То есть это так как бы по прецеденту…

С.АЛЕКСАШЕНКО – Всегда должен быть то, кто…

М.КОРОЛЕВА – Инициатор.

С.АЛЕКСАШЕНКО – …Кто категорически отказывается признавать российские суды. Если вы судите уголовное преступление о нанесении ущерба, всегда должен быть кто-то, кто говорит: «Вот я понес ущерб, и я показываю свой ущерб». ВТО устроено таким образом: появляется страна Х, которая говорит: «От введения российских санкций я понесла ущерб. Вот этот ущерб. Это нарушает такие и такие-то позиции». После этого процедура ВТО предусматривает возможность двухстороннего регулирования. Эта претензия идет к российскому правительству — оно садится, чешет все, что только может и говорит: «Слушайте, неохота что-то судиться, давайте мы лучшее уступим и в тихую вычеркнем эту страну…».

М.КОРОЛЕВА – То есть таких громких заявлений от ВТО, как от ООН не стоит ожидать?

С.АЛЕКСАШЕНКО – Нет. И пока надо сказать, что – прошло времени, сколько? 20 дней – ни ЕС, который от имени европейских стран может подавать иски в ВТО, ни США, ни Канада, ни Норвегия не обратились в ВТО. Евросоюз заявил, что «мы рассматриваем возможность», но пока я не слышал, чтобы какие-то иски были поданы. Может быть, там как-то хитро написан указ, что – о чем я говорил – запрещается внешнеэкономическая деятельность, а не ввоз – тогда там пойди докажи, что что-то запрещается, противоречит рамкам ВТО.

М.КОРОЛЕВА – Сергей Алексашенко сегодня в студии «Особого мнения». Здесь есть один из последних опросов фонда «Общественное мнение». У вас в Твиттере, кстати, видела ссылку на него. 57% россиян в общем, если посмотреть за то, чтобы Россия поддерживала руководство ДНР и ЛНР, и только 27% считают, что Россия не должна их поддерживать. Но это такой вопрос – он только отчасти экономический, по большей части он политический.

С.АЛЕКСАШЕНКО – Он вообще не экономический – полностью политический.

М.КОРОЛЕВА – Хотя, учитывая всякие санкции экономические, в том числе, и Россия – против самой себя, наверное, можно как-то условно считать его экономическим. А вам это показалось таким, правдоподобным – результат?

С.АЛЕКСАШЕНКО – Марина, мне результат показался правдоподобным, потому что все-таки воздействие государственной пропаганды на телевизоре никто не отменял. Но дальше первый вопрос, который у меня возник. Помните, здесь неделю, дней 10 тому назад, что ли был опрос относительно опросов, в котором 28% россиян признались, что они боятся честно отвечать на вопросы в рамках опросов общественного мнения и врут, потому что боятся, что их накажут? И поэтому это вот 57 на 27 – там примерно 28 есть разница — можно так посчитать, можно так посчитать. Ну, это такая шутка. Правду мы все равно не узнаем.

Меня в этих данных опроса другое заинтересовало. В этих данный фонд «Общественное мнение» дал повозрастную разбивку, и выяснилось, что наше население сильно неоднородно. Что на самом деле все, что говорится о повстанцах, о фашистах, о «жидобандеровцах», хунте украинской и прочее – это попадает на абсолютно направленную, питательную почву, которая называется «люди старших возрастов». Потому что, если взять – если я помню правильно – от 46 до 60 и старше 60, то там соотношение не два к одному, а три к одному. Там 69 на 23 – вот какое-то примерно такое, 3 к 1 примерно соотношение – вот эти люди – у них есть в голове стереотипы, связанные с Великой Отечественной войной…

М.КОРОЛЕВА – С Советским союзом, очевидно.

С.АЛЕКСАШЕНКО – С Советским союзом, с пропагандой советской. У них, людей чуть старше меня – отцы еще воевали. И это очень близкая связь. А есть поколение, которым 18-30, молодые, которые вступают в жизнь, которые все это не помнят. И там соотношение 50 на 50 – поровну.

М.КОРОЛЕВА – Хотя тоже немало, конечно.

С.АЛЕКСАШЕНКО – Тоже немало, но, извините, там уже нет такого «одобрямса», притом, что люди смотрят то же самое телевидение; что все социологические опросы – ну, большинство социологических опросов – говорят, что у людей, которые смотрят телевизор и у поколения интернета взгляды не сильно отличаются, потому что в том же интернете есть та и та информация, можно и то и другой найти. В зависимости от того, какая точка зрения нравится, вы можете подтвердить и то и другое. А уж, сколько там фальшивой информации с обеих сторон льется – вагонами мерить. Но важно другое – что есть поколение, которое, вообще-то говоря, не определилось. Оно точно не говорит, что это нужно делать. Ровно там 41 на 41%, если я помню правильно.

М.КОРОЛЕВА – Это вас обнадеживает?

С.АЛЕКСАШЕНКО – Это меня обнадеживает. Это означает, что на это поколение та пропаганда, которую мы видим с телевизоров и ту пропаганду правительства, которую мы видим в интернете, она не работает.

М.КОРОЛЕВА – Вопрос только во времени, потому что та самая категория от 46 и старше – все-таки это те люди, которые принимают решение, располагают деньгами, очевидно, и так далее.

С.АЛЕКСАШЕНКО – Марина, я привык уже смотреть на жизнь все-таки более длинными циклами, чем один месяц или один год. Жизнь она быстро меняется. Это нам сейчас кажется, что то поколение, которому тридцать, оно еще ой, когда-то придет к власти. Мне было 32 года, 31 год, когда рухнул Советский Союз, и мое поколение пришло к власти. Ну, так случилось. А почему вы считаете, что не может произойти нечто подобное в течение 5 или 7 лет?

М.КОРОЛЕВА – А вы считаете, что может произойти?

С.АЛЕКСАШЕНКО – Марина, государство, которое делает систематические ошибки, которое рушит каркас, вообще, государственности — знаете, примерно, как рубить сук, на котором ты сидишь — оно обречено на крах. Это вопрос времени. Я не в состоянии предсказать. Когда вы сидите на суку и его плите, особенно глядя со стороны, не можете сказать, когда человек рухнет, но вы знаете результат. Вот государство, которое уничтожает все институты, которое уничтожает систему сдержек и противовесов, – оно неизбежно рухнет. Вопрос времени. Это может случиться и через 5 лет, а может случиться через 20 лет, но это поколение – оно самое не знает, когда оно придет к власти, но оно обязательно придет. А поколение как раз 30-45 – оно пролетит мимо, оно власть не получит.

М.КОРОЛЕВА – Я просто искала вопрос. Один из наших слушателей задавал в связи с тем, о чем вы сейчас говорите: «Все здравомыслящие люди понимают, что для реального роста и подъема экономики необходимы институциональные перемены, но не делают. Почему? В том числе, и люди во власти, как мы понимаем.

С.АЛЕКСАШЕНКО – Смотрите, была совершенно пафосная статья министра экономики Улюкаева вчера в газете «Ведомости», где он на эту тему рассуждал, и он чуть ли не теми же самыми словами сказал, что подъем экономики невозможен без институтов, без инвестиционного климата, без опоры на предпринимателей – все правильно сказал. А потом начинает: это надо делать…, налоги повышать нехорошо…, тогда давайте дефицит, и резервный фонд потратим. То есть вроде Алексея Улюкаева нельзя назвать глупым человек. Большой опыт, много чего знает, и в Минфине, в Центральном банке и в экономике российской разбирается хорошо, но вот он даже, будучи министром, который отвечает за состояние экономики, не говорит об этом. Вопрос очень простой: страх. Страх.

М.КОРОЛЕВА – За что, за себя?

С.АЛЕКСАШЕНКО – За себя, за свою должность. Помните, был у него заместитель, по-моему, Беляков фамилия, который позволил себе не согласиться с позицией российского правительства и в тот же день лишился места.

М.КОРОЛЕВА – Но места же, просите – не жизни, не свободы.

С.АЛЕКСАШЕНКО – Слушайте, ведь интересы чиновников – они же очень простые и примитивные: держаться в своем кресле как можно дольше. Алексей Улюкаев не хочет покидать место министра экономики. И он знает, что если скажут, что нужно заниматься судами, а всем остальные потом, Владимир Путин немедленно примет решение об его освобождении от должности.

М.КОРОЛЕВА – Но, тем не менее, Улюкаев сказал, что полтора триллиона рублей он не считает Сечину возможность выделить. Давайте об этом мы поговорим через несколько минут. Сергей Алексашенко здесь в студии.

НОВОСТИ

М.КОРОЛЕВА –И мы продолжаем «Особое мнение» с экономистом Сергеем Алексашенко. Успеете еще задать вопросы в Твиттере аккаунт vyzvon. И телефон для sms в эфир: +7 (985) 970 45 45. Мы говорили о том, что глава Минэкономразвития все же не считает возможным выделить «Роснефти» полтора миллиона рублей, как просил Игорь Сечин, но, правда, он сказал, что деньги какие-то будут…

С.АЛЕКСАШЕНКО – Но, вообще-то деньги нужны.

М.КОРОЛЕВА – Да, деньги нужны, но они будут, но цифры, как он сказал, на порядок меньше.

С.АЛЕКСАШЕНКО – Поживем – увидим, Марина. Несмотря на сегодняшнее решение Савеловского суда, иска Игоря Сечина против газеты «Ведомости», что Игорь Сечин не может оказывать никакого влияния на государственную политику в России, мне почему-то кажется, что лоббистский ресурс в хорошем смысле слова – это мое личное мнение, ничем не подтвержденное, оценка экспертная – что лоббистские возможности Игоря Ивановича Сечина существенно превышают лоббистские возможности Алексея Валентиновича Улюкаева.

М.КОРОЛЕВА – То есть вам кажется, что деньги все-таки будут?

С.АЛЕКСАШЕНКО – Я думаю, что, когда Игорь Сечин написал письмо, что «Роснефти» нужны деньги, он играл на опережение. Они видит, что все просят денег, понимает, что если сейчас начнут всем раздавать, то через какое-то время кубышек не останется, и, если он придет позже какого-то времени, то ему денег на дадут вообще. Видимо, Игорь Сечин предполагает, что санкции – это всерьез и надолго, что экономическое противостояние с Западом, новая «холодная война» будет полуэкономической; и ему, как компании, которая планирует сотни миллиардов долларов, если я не ошибаюсь, в новые месторождения, разработку, северный шельф, Восточная Сибирь, все-все – ему деньги лишние не будут лишними никогда. И он попросил, я думаю, с запасом, понимая, что если просишь полтора триллиона, то треть, а то половину этих денег, может быть, не сразу, постепенно тебе дадут. Поэтому, я думаю, что, собственно, что Алексей Улюкаев признал, что «Роснефти» нужны деньги – это, собственно говоря, подтверждение тому, что санкции начинают работать, что не только российские банки государственные, но и крупные компании не имеют возможности привлечь деньги на внешних рынках. Сейчас наше правительство бросилось резко затыкать все дыры, раздавать всем деньги…

М.КОРОЛЕВА – Да, кстати, там появилась новость про покупку привилегированных акций ВТБ и «Россельхозбанка» — вот это что означает.

С.АЛЕКСАШЕНКО – Марина, это история старая, и здесь реально ничего не меняется. Просто был такой кризис у нас 6 лет назад в 2008 году, и в то время правительство как раз и распечатало Фонд национального благосостояния, этот Фонд будущих поколений для того, чтобы помочь банкам и компаниям. Предприятиям выдали кредитов, по-моему, миллиардов на 10 долларов, а банкам тоже на какие-то сотни миллиардов рублей выдали субординированные кредиты. Все банкиры очень хорошо понимают, что кредит – это, когда берешь чужие на время, а отдаешь свои и навсегда. И, когда эти решения принимались, я, собственно говоря, написал, что по моей экспертной оценке, прогнозной – я прогнозы не люблю давать, но, тем не менее, — что эти деньги не вернутся никогда. И вот подошло время, когда банкам надо возвращать эти деньги, а им не хочется, и они нашли объяснение: кризис, санкции и, вообще, плохо…

М.КОРОЛЕВА – А тут санкции, откуда ни возьмись.

С.АЛЕКСАШЕНКО – А тут санкции, откуда ни возьмись. И на самом деле речь идет о том, чтобы совершить такую бухгалтерскую операцию: ВТБ и «Россельхозбанк» якобы вернут старые кредиты, которые они получили в 2008 году и немедленно на эти же самые деньги Минфин купит у них привилегированные акции;то есть здесь живых денег новых не будет, но просто, если раньше это были кредиты из Фонда национального благосостояния, которые когда то ФНБ мог рассчитывать получить обратно, то сейчас будут привилегированные акции, которые не торгуются, у которых нет котировок…

М.КОРОЛЕВА – А для нас, бедных, что это означает, для нас, которые эти сообщения читают, каждый день видят, и, как вы говорите, деньги не вернутся – а как-то они в экономику возвращаются или они уходят куда-то?

С.АЛЕКСАШЕНКО – Марина, они уже ушли в экономику, то есть знаете как – вот Фонд национального благосостояния, Резервный фонд – это такая большая заначка Минфина, как у каждой семьи есть сбережения, советской слово «заначка» — вот всегда она должна быть, потому что мало ли, что случится.

Вот Минфин, говорит, что у нас вообще все хорошо, что у нас замечательный бездефицитный бюджет, и что, вообще, мы можем и войну профинансировать и пенсии, и черта – дьявола, и повышение зарплат в регионах – все можем сделать. Но при этом Фонд национального благосостояния – 87 миллиардов долларов, примерно 3 триллиона рублей – его уже процентов на 40 потратили, а остальное расписали: кому чего достанется. То есть одну заначку потратили. Плохо ли это для нас прямо сегодня? Нельзя сказать, что для нас это плохо, потому что мы никак на это не повлияем, никак не можем этого ощутить. А кому-то из жителей нашей страны, потому что, если деньги достались тому предприятию или тому банку, в котором они работают – какие-то, может, рабочие места, может зарплата, то есть кто-то может даже выиграть

М.КОРОЛЕВА –То есть с Фондом национального благосостояния, как лучше поступать – чтобы эта кубышка была нераспечатанной или все-таки пускать ее в дело?

С.АЛЕКСАШЕНКО – Фонд национального благосостояния – это деньги на долгосрочную сбалансированность пенсионной системы. То есть если прочитать закон, то это, вообще говоря, в полном смысле слова, деньги будущих поколений на то, чтобы решать проблемы пенсионной системы, которые будут нарастать.

М.КОРОЛЕВА – То есть той самой пенсионной системы, о которой все время говорят.

С.АЛЕКСАШЕНКО – Да, да. Но вместо того, чтобы решать вопросы пенсионной системы, вопросы пенсионной системы решают по-другому: отбирают накопительную часть пенсий. То есть правительство в прямом смысле слова наплевало на закон о Фонде национального благосостояния, использует его совершенно не по назначению, то не так, как прописано в законе, а тратит это как бюджетные деньги.

Поэтому я сказал, что хорошее, может быть, есть, но вывод, который я делаю – понимаете, у меня специальность такая: макроэкономический взгляд – это говорит мне о том, что все, что говорит министр финансов или председатель правительства, или вице-премьер или президент о состоянии нашего бюджета – это неправда. Он в очень плохом состоянии. Вот велосипед стоит и не падает. Почему? Потому что ему подпорки поставили со всех сторон. Вот уберите подпорки: убери Фонд национального благосостояния, убери накопительную часть пенсии, еще что-то… ФНБ проели фактически за два года. Накопительную часть – один год отобрали, другой год отобрали. Послушаешь наших вице-премьеров – все остальное тоже отберут. Вот еще вам год – и закончился этот ресурс. То есть ресурсов поддержки бюджета в нынешнем состоянии – их нет. Вот аппетит вырос. Реально процентов 10, а то и 15 бюджеты – это такие подпорки, которые откуда-то Минфин вытаскивает, как кроликов фокусник вытаскивает. Ну, ничего хорошего. Это и позволяет мне говорить, что этот режим рубит сук, на котором сидит, в том числе, экономический.

М.КОРОЛЕВА – Кстати, наш премьер, как вы говорите, Дмитрий Медведев – он не заметил роста цен на продукты. А вы, хочу спросить, заметили? И что будет с ценами дальше? – спрашивают наши слушатели.

С.АЛЕКСАШЕНКО – В отличие от нашего премьера, я верю сводкам Росстата, потому что, Росстат – это единственная организация в стране, которая занимается измерением просто цен. И странно, что премьер-министр не читает их. Это первая разница между мной и Дмитрием Медведевым. Вторая: я все-таки экономист, и я понимаю, что оттого, что компания «Русское море», которой владеет зять господина Тимченко подняла цены в два раза – это не означает, что цены в магазинах сразу вырастут в два раза, потому что, если цены в магазинах вырастут в два раза, никто эту рыбу покупать не будет. Цены будут расти постепенно, полегонечку, помаленечку.

М.КОРОЛЕВА – Как температура.

С.АЛЕКСАШЕНКО – Конечно. Не рывком. И на самом деле сводка Росстата за последнюю неделю, детальная, когда уже заработали санкции, когда были все ограничения, она сказала: на те товарные позиции, которые попали под санкции цены выросли по сравнению с предыдущей неделей от 2-х десятых процента дополнительно до 0,9%. 09% за неделю – это темп роста 50% в год.

М.КОРОЛЕВА – Ого!

С.АЛЕКСАШЕНКО – Ого! Вот, в чем разница между мной и Дмитрием Медведевым. Дмитрий Медведев говорит: «Да, подумаешь – что там 0,9%?» Ничего «не подумаешь» — нужно же мерить, с какой скоростью цены меняются. Ну, нельзя увеличить цены ни на куриное мясо, ни на свинину, ни на оливки, ни на моцареллу за неделю. А за год можно, но для этого они должны расти на 0.9% каждую неделю.

М.КОРОЛЕВА – Полторы минуты у нас. Здесь вопрос хороший от Дмитрия: «Чем, как вам кажется, может закончится нынешняя война санкций между Россией и Западом? Кто выйдет победителем?»

С.АЛЕКСАШЕНКО – Для того, чтобы предсказать результат войны, нужно воспользоваться старым рецептом бывшего – бывшего не бывает – великого английского министра Уинстона Черчилля, который просто берет и считает потенциалы. ВВП России примерно 2 триллиона долларов. ВВП Америки 15,5 или 16 триллионов долларов. ВВП Еврозоны 18 триллионов долларов. Соотношение 17 к 1. Как вы считаете, в экономической войне, кто победит, у кого ресурсов больше? Вот даже, если ущерб будет равным, вот если нам ущерб 50 чего-то и им ущерб 50 чего-то – но их экономика совокупная в 17 раз больше. Кому хуже будет? Вот для меня этот ответ очевиден. Любая война – это война потенциалов. Если у тебя, что военный конфликт, что экономическая война – сколько у тебя есть ресурсов, чтобы эту войну продолжать? Ты сильнее соперника или слабее соперника? Потому что ответ очевиден: конечно, Россия проиграет, если война санкций затянется.

М.КОРОЛЕВА – Сергей Алексашенко, экономист сегодня был в студии «Особого мнения». Я Марина Королева, всем спасибо, всем счастливо!

С.АЛЕКСАШЕНКО – До свидания!