СЕТИ РАССТАВЛЕНЫ
Кто и как пытается ввести тотальную цензуру в США
Когда в апреле этого года президент США демократ Джо Байден официально объявлял о вступлении в борьбу за переизбрание на новый срок, республиканская оппозиция сразу откликнулась на его рекламный видеоролик с этим известием своим собственным ответным клипом. С виду тот выглядел как нарезка сюжетов из новостных телепрограмм: о «вторжении осмелевшего Китая на Тайвань»; закрытии 500 региональных банков и «свободном падении» финансовых рынков в США; пересечении американской границы «80 тыс. нелегальных мигрантов» при бессилии пограничной охраны; введении в Сан-Франциско чрезвычайного положения из-за «эскалации преступности и [нарко]кризиса с фентанилом». Все это служило иллюстрациями к ключевому вопросу: «Что, если самый слабый президент, какого мы когда-либо имели, будет переизбран?!»
И вопрос, и видеоряд со стороны смотрелись стандартно. И хотя в углу экрана горела надпись: «Изображение целиком построено на образах ИИ», то есть искусственного интеллекта, требовалось сделать над собой усилие, чтобы понять — ничего из только что увиденного на самом деле не происходило. Все это до последнего кадра было сгенерировано по заказу политстратегов из Национального комитета Республиканской партии США.
«Дикий Запад»
Вот и живите теперь с этим, как теперь говорят. А как жить — никто пока толком не понимает, хотя меры уже стараются принимать. Буквально 21 июля администрация Байдена объявила, что «заручилась добровольными обязательствами ведущих компаний в сфере искусственного интеллекта по управлению рисками, порождаемыми ИИ». Между прочим, сам Байден в тот же день в Белом доме начал выступление на эту тему с шутки: «Я и есть ИИ».
Согласно заявлению Белого дома, компании Amazon, Anthropic, Google, Meta (признана в РФ экстремистской), Microsoft, Inflection и OpenAI обязались тщательно проверять продукцию машинного разума перед ее выводом на рынок, делать все необходимое для обеспечения потребительской и государственной безопасности и общественного доверия. Они также согласились «разработать надежные технические механизмы» для маркировки контента, созданного с помощью ИИ. Со своей стороны власти США станут вырабатывать внутренние и международные нормы по развитию и использованию искусственного интеллекта.
На сегодняшний день, по свидетельству агентства Bloomberg, в девяти штатах США «гиперреалистичные» фото- и видеоподделки (так называемые deepfakes) запрещены по закону — прежде всего в порнографическом и электоральном контекстах. Еще в четырех штатах такие запреты готовятся. Но на федеральном уровне никаких ограничений, да и вообще правил и норм на этот счет пока нет (хотя инициативы в Конгрессе внесены). По свидетельству информационно-аналитического портала Axios, для сгенерированной ИИ политрекламы вся современная Америка — «Дикий Запад».
Умыли руки…
В этих условиях НПО Public Citizen уже дважды обращалась в Федеральную комиссию по выборам (ФКВ) США с просьбой подтвердить, что на «обманчивые ИИ-коммуникации» хотя бы распространяется действующая норма избирательного законодательства США, запрещающая мошенническое искажение фактов (fraudulent misrepresentation). Во втором случае петицию поддержали еще и полсотни конгрессменов-демократов. А ФКВ не только отклонила оба обращения, но даже вопреки обыкновению отказалась устроить публичное обсуждение этой инициативы.
Следует пояснить, что в США вопросы организации и проведения выборов, в том числе и федеральных, отнесены к ведению штатов. Миссия ФКВ формально сводится лишь к тому, чтобы «обеспечивать прозрачное и справедливое применение и администрирование федеральных законов о финансировании [избирательных] кампаний». Орган, учрежденный Конгрессом, — подчеркнуто двухпартийный: в состав комиссии из шести человек входят по три демократа и республиканца. И при голосовании по петициям голоса делились по партийной принадлежности.
Но все же случившееся невольно напомнило мне знаменитый библейский эпизод с Понтием Пилатом. Ну не знают эти люди, «что есть истина», даже в подведомственной им сфере, к коей вполне относится то самое умышленное «искажение фактов». Не берутся они об этом судить, пусть и по отношению к плодам машинного разума. И — умывают руки…
«Цензурное предприятие»
Впрочем, «страусиную позицию» занимают не все. Еще одна громкая история последних недель в США — судебная тяжба генпрокуроров-республиканцев двух штатов, Миссури и Луизианы, против президента Байдена и его администрации по поводу нарушения в соцсетях конституционного принципа свободы слова. По свидетельству National Public Radio (NPR), «среди тем, на которые делается упор в иске, — вакцины от COVID-19; юридические вопросы, касающиеся сына президента — Хантера Байдена; а также утверждения о мошенничестве на выборах».
Ведет это дело луизианский окружной судья Терри Доути, назначенец Дональда Трампа в его бытность президентом США. 4 июля, в День независимости Соединенных Штатов, Доути запретил ряду правительственных министерств и ведомств, включая Минюст, ФБР, Госдепартамент и Минсоцздрав, обращаться к компаниям Meta Platforms (владелец запрещенных в России Facebook и Instagram; корпорация признана в России экстремистской организацией), Twitter и YouTube по поводу блокировки размещенных на них материалов (кроме случаев, касающихся откровенного криминала и угроз для нацбезопасности США).
Комментируя принятое решение, столичная The Washington Post писала, что оно «стало победой для генпрокуроров штатов, которые обвиняли администрацию Байдена в создании «обширного федерального «цензурного предприятия» (Censorship Enterprise), призванного подталкивать технических гигантов к устранению [из информационного пространства] политически нежелательных точек зрения и их носителей». Согласно публикации, истцы считали эти действия «самыми вопиющими нарушениями Первой поправки [к конституции] за всю историю США».
Постановление судьи Терри Доути, насчитывающее, между прочим, 155 страниц и содержащее подробную аргументацию и конкретные примеры нарушений, было немедленно обжаловано. Сейчас его действие приостановлено; дело ждет дальнейшего рассмотрения.
«Афера века»
Вы можете меня спросить, где связь между созданием политрекламы с помощью ИИ и цензурой в соцсетях. Это звенья одной цепи, причем прямо затрагивающей интересы России. И это не только мое мнение: об этом писал недавно в подробном журналистском исследовании про «13 взглядов на дезинформацию» редактор и комментатор еврейского американского сетевого журнала Tablet Джейкоб Сигел.
Публикация была представлена как закулисный «путеводитель» по «афере века» (Hoax of the Century), смысл которой автор видит в том, что под предлогом борьбы с чужим «вмешательством в выборы» и вообще «дезинформацией» в США в последние годы насаждается тотальный цифровой контроль над собственным населением. Помните, я упоминал, что псевдореальность, порождаемая ИИ, заставляет людей не верить своим глазам? Так вот это еще цветочки. «Если сводить базовую философию войны против дезинформации к одному утверждению, то вот оно: вам нельзя доверять ваш собственный рассудок», — пишет американец, адресуясь к собственным соотечественникам. То есть что вам думать и чему верить — за вас будут решать другие.
«Онлайн-режим военного положения»
Сигел напоминает, что интернет создавался американскими военными и изначально считался бесценным подспорьем для продвижения интересов США по всему миру. 42-й президент страны Билл Клинтон публично насмехался над стремлением Китая контролировать развитие цифровой среды: дескать, это «все равно что пытаться прибивать желе к стене гвоздями». Его преемник Джордж Буш — младший опирался на сетевые ресурсы для организации массовой слежки за населением после терактов 11 сентября 2001 года и продвижения своих демократизаторских проектов на Ближнем Востоке. При Бараке Обаме, который сам пришел в Белый дом с сильной опорой на соцсети, хайп достиг апогея: рабочие совещания его администрации с компанией Google проводились в среднем чаще чем раз в неделю; между аппаратом Белого дома и Google шел интенсивный (252 перехода) обмен кадрами. Хиллари Клинтон, служившая при Обаме госсекретарем, курировала повестку дня «интернет-свободы», нацеленную на «развитие онлайн-коммуникаций как инструмента для открытия закрытых обществ».
Но затем Хиллари Клинтон, которую прочили на смену Обаме в Белом доме, неожиданно проиграла выборы 2016 года республиканцу Дональду Трампу — человеку для вашингтонской верхушки абсолютно чужому и, по выражению Сигела, «институционально опасному». И вот тогда эта самая верхушка перевела стрелки на Россию, которая якобы вмешивалась на стороне Трампа в американские выборы, а заодно и на техплатформы, которые, мол, не смогли или не захотели этому помешать. Логика, видимо, была простой: раз соцсети послужили обходным путем к власти, значит, во избежание рецидивов их надо полностью себе подчинить. А предлогом пусть станет борьба с дезинформацией.
По свидетельству аналитика Джейкоба Сигела, который, между прочим, служил в свое время в армейской разведке США в Афганистане, «Руссогейт» был для «правящего класса» Соединенных Штатов своего рода панацеей. Он не только сплачивал разные части этого класса против общего врага в лице Трампа, но и позволял приструнить и перетащить на свою сторону ИКТ-компании, которые до тех пор старались держать политический нейтралитет ради сохранения прибыли. Так, глава FB (запрещен в России, принадлежит корпорации Meta, признанной в РФ экстремистской) Марк Цукерберг тогда «сломался» лишь после того, как сам Обама вскоре после выборов «публично осудил распространение «лженовостей» (fake news) через Facebook», напоминает автор.
В целом, по его оценке, «координация, необходимая для инсценировки «сговора [Трампа] с Россией», позволила объединить: политические цели Демпартии; ведомственную повестку дня разведки и спецслужб; нарратив и моральный пыл СМИ; а также архитектуру надзора со стороны техкомпаний». «Без всяких публичных приказов правительство ввело онлайн-режим военного положения (martial law online) и принялось следить за его соблюдением», — констатирует Сигел.
Хуже маккартизма
Собственно, с тех пор этот самый негласный режим и действует, что мы с вами видим своими глазами. Травля Трампа началась еще при его президентстве и продолжается по сей день. Об оголтелой русофобии я уж и не говорю.
Сигел, кстати, считает, что современная «охота на ведьм» даже хуже пресловутого маккартизма середины прошлого века. «[Сенатор-антикоммунист Джозеф Маккарти] сталкивался с некоторым сопротивлением со стороны ведущих журналистов, а также разведслужб США и своих коллег в Конгрессе, — пишет он. — В наши дни те же группы выстроились в поддержку новых «тайных списков» и атакуют любого, кто ставит их под сомнение».
Под списками в этом случае имеются в виду перечни воображаемых «пособников» России в соцсетях, которых выслеживали, в частности, в рамках спецпроекта «Гамильтон-68». Задним числом с подачи нового владельца Twitter Илона Маска стало известно, что в самой компании эти наветы исходно считали «чушью собачьей» (bullshit) и предлагали публично разоблачить. Но сделано это сразу не было, а когда уже в нынешнем году разоблачение все-таки последовало, традиционные СМИ США встретили его заговором молчания.
Между прочим, теперь тот же самый «Гамильтон» продолжает преспокойно жить под крылом Германского фонда Маршалла в Вашингтоне и отслеживает «зловредное влияние» в соцсетях уже не только России, но и Китая и Ирана. Сигел об этом не упоминает: думаю, его как истинного янки на самом деле вообще мало заботят другие страны и народы; «афера века» важна для него своими разрушительными последствиями для самой Америки. О них он и пишет, причем равно обличает как президентского сына Хантера Байдена с его одиозными похождениями, так и Трампа, которого именует «чудищем» (ogre). На мой взгляд, такая непредвзятость придает его рассказу дополнительную достоверность и убедительность.
«Моральный крестовый поход»
Сигел убежден, что отправная точка всех действий властей США — уверенность в своем предназначении повелевать. Цель их — сохранение контроля над своей страной и народом и доминирования в мире. Средства — любые, включая манипулирование общественным сознанием под предлогом «войны с дезинформацией». Автор, кстати, утверждает, что в США сейчас используется для этого та же «доктрина противоповстанческой борьбы» (COIN), которая ему знакома по Афганистану.
«Для американского правящего класса COIN заменил политику в качестве правильного средства обращения с туземцами», — пишет он. И поясняет: «Оружие, создававшееся для борьбы с ИГИЛ (ныне ИГ, запрещена в РФ — прим. авт.) и «Аль-Каидой» (запрещена в РФ — прим. авт.), обращено ныне против американцев, «неправильно» думающих о своем президенте — или о вакцинах, или о гендерных местоимениях, или о войне на Украине».
В целом борьба с дезинформацией положена в основу «стратегии национальной мобилизации», указывает аналитик и ссылается на директиву Global Engagement Center (GEC), согласно которой «для противодействия пропаганде и дезинформации требуется опыт всего правительства, технологических и маркетинговых секторов, академических кругов и НПО».
Таким образом, провозглашена мобилизация на уровне «не только всего правительства, но и всего общества», а цель возведена в ранг «великого морального крестового похода (great moral crusade) своего времени», утверждает Сигел. Он поясняет, что GEC исходно создавался для борьбы с терроризмом, но при Обаме был перепрофилирован; вообще «война с дезинформацией» гладко сменила для властей США прежнюю «войну с террором».
«Наступательная война»
Под задачи этой новой войны подводится административно-правовой фундамент. Тот же GEC опирается на «Акт 2016 года о противодействии иностранной пропаганде и дезинформации», который Сигел называет сигналом о начале «не ограниченной по времени наступательной информационной войны».
Но ключевым успехом новоявленных «крестоносцев» он считает даже не законы, а принятое главой МНБ США Джеем Джонсоном 6 января 2017 года (то есть буквально в последние дни правления администрации Обамы) решение причислить избиркомы по всей стране к объектам «критической национальной инфраструктуры» — разумеется, под предлогом «российского вмешательства» в американские выборы.
Позже Джонсон признавал, что собирался сделать это и ранее, но ему мешали власти штатов, настаивавшие на своей электоральной самостоятельности. В итоге же, согласно публикации, «новый аппарат по борьбе с дезинформацией… получил власть для прямого надзора за федеральными выборами, что имело глубокие последствия для схватки 2020 года между Трампом и Байденом».
Спрут и марионетка
Мобилизуются для информационной войны и сами «войска». Поскольку ведется она по определению в киберпространстве, а ключевыми полями сражений служат уже не колеблющиеся штаты, как когда-то, а техплатформы — ключевое значение приобретает смычка силовиков с технарями. По словам Сигела, она существовала всегда, но теперь силовой блок «стал доминирующим» в руководстве «таких компаний, как Facebook, Twitter, Google и Amazon».
В итоге за океаном уже сложился и действует целый «комплекс по борьбе с дезинформацией», который автор считает «одной из самых влиятельных сил в современном мире» и уподобляет «левиафану» с длинными щупальцами (у нас, по-моему, в таком контексте чаще используют образ спрута). Он охватывает госучреждения, причем не только силовые, но и, например, Национальный научный фонд США, а также широкую сеть НПО, исследовательских центров и аффилированных компаний.
А вот роль традиционных СМИ автор оценивает невысоко. Он, конечно, знаком с расследованием Джеффа Герта на эту тему, но сам считает, что «американская пресса, стоявшая в свое время на страже демократии, теперь стала лишь пустой и беззубой оболочкой, которой пользуются, как надеваемой на руку марионеткой, спецслужбы и партийные функционеры в США». На его взгляд, СМИ — «самая слабая часть» упомянутого «комплекса», на которую «удобно списывать» чужие грехи. Хотя ведь там тоже всюду смычки: например, Джефф Безос владеет разом и компанией Amazon с ее сверхсекретными облачными хранилищами гостайн, и газетой The Washington Post — главным рупором столичного истеблишмента США.
С горькой иронией автор пишет о появлении у Америки своего «министерства правды», серьезно — о «режиме государственно-корпоративной цензуры». И все это, по его словам, — лишь «конец начала» информационной войны. А ее «уже идущий новый этап» связан с применением «искусственного интеллекта и алгоритмической предварительной цензуры, незримо вшиваемой в инфраструктурные коды интернета и способной менять представления миллиардов людей».
«Преступление — сама война»
Выводы из всего этого для Сигела безрадостны. «Хотелось бы назвать происходящее трагедией, но у трагедии аудитория должна чему-то учиться, — пишет он. — Америка как страна ничему не учится; ей намеренно не дают ничему учиться, а вынуждают гоняться за призраками. И не потому, что американцы тупые, а потому, что происходящее — не трагедия, а нечто более близкое к преступлению. Дезинформация — и название преступления, и способ его сокрытия; и оружие, и средство заметания следов. Преступление же — сама информационная война…»
И далее отмечает: «В Америке происходит нечто чудовищное. Формально сращивание государственной и корпоративной власти для разжигания племенных страстей — отличительная черта фашизма». Хотя любому непредвзятому наблюдателю «очевидно, что у нас не фашистская страна», пишет Сигел.
И еще выделю: «В техническом или структурном смысле цель режима цензуры — не запрещать и не угнетать, а править. Именно поэтому сами власти не могут быть обвинены в дезинформации… Дезинформация, раз и навсегда, — это то, что они велят ею называть. Это не признак концептуального сбоя или нарушения; именно так и функционирует тоталитарная система».
Напомню, что Tablet, в котором все это напечатано, — еврейский журнал. Надеюсь, по части фашизма его опасения все же преувеличены. И верю — возвращаясь к тем эпизодам, с которых мы начинали, — что своего права говорить власти правду в лицо американцы без боя все же не отдадут.
