Дмитрий Орешкин: Социология как больное зеркало
Прогрессивная общественность дружно топчет социологов: надо же так облажаться с московскими выборами! Ох, зря. Дело вовсе не в том, почему они ошиблись сейчас. Гораздо важнее противоположный вопрос: почему им удавалось угадывать раньше?
Почти десять лет мы с коллегами из Левада-Центра пытаемся разобраться. Вроде бы всем ясно, что в чуровских данных всегда содержится существенная доля фальсификата. В последние 2-3 года, благодаря альтернативным подсчетам наблюдателей, можно даже довольно точно сказать, какая именно доля. И при этом социология на основе своих опросных данных неплохо предсказывала результаты. Именно чуровские. Как так?
Пример 2011 года
На думских выборах в 2011 году в Москве «Единой России» было приписано не менее 15-17 процентных пунктов. Это надежно установленный эмпирический факт. На 130 московских участках из 3400 (выборка почти 4 процента, достаточно репрезентативная), где «Гражданину наблюдателю» удалось организовать контроль и получить копии протоколов, средний результат «ЕР» составил 30,3%. Еще на 250 участках, где работали КОИБы (выборка 7 процентов), ее результат 29,9%. Принимая во внимание погрешность выборочных методов, совпадение идеальное. Из двух независимых источников, на основе разных подходов.
Лепет электоральных жуликов насчет того, что участки с КОИБами, якобы, представляют смещенную выборку, даже не стоит обсуждать. Проверяется по щелчку пальцев: на предыдущих выборах 2009 года совокупность этих участков (тогда они былиещебез КОИБов) давала отклонения от генеральной совокупности в пределах плюс-минус один процентный пункт по всем партиям-участникам. На последующих выборах 2013 г. (теперь они сталиужебез КОИБов) отклонения опять не более плюс-минус одного процентного пункта. А вот именно в 2011 г., когда на них поставили аппаратуру, затрудняющую фальсификации, отскок почему-то составил 17 пунктов. Поди ж ты! Ну да, в некотором смысле смещенная совокупность: на ней чуровская шобла была вынуждена считать голоса несколько честнее.
Сравнение протокольных результатов по трем разным московским совокупностям («выборкам») представлено на рисунке.
Когда мы пытались обсуждать эту проблему с одним из столпов Левада-центра (нет ни тени сомнения в его высоком профессионализме и абсолютной добросовестности), в сухом остатке опять получились сомнения в репрезентативности выборки, покрытой наблюдателями, и его экспертное суждение, что приписки были, но не более 5-6 процентов. Почему? Потому что он верит в свои методы, а они дают результат, близкий к официальному чуровскому. Ну, плюс-минус. Абсолютно нормальная ситуация: он думает так, я этак. У него свои опыт и экспертиза, у меня свои.
В частности, сравнив выборку наблюдателей по данным предыдущего голосования (без наблюдения), опять, как и в случае с КОИБами, не находим превышающих допустимую ошибку выборочного метода расхождений с генеральной совокупностью. Стоило же в 2011 году появиться наблюдателям, как эти участки провалились на 16-17 процентных пунктов (по показателям «Единой России») в сравнении с общим официальном фоном. Какое еще можно изобрести объяснение, кроме того, что наличие независимого контроля затрудняет работу фальсификаторам, право, не знаю.
К тому же в день московского голосования 4 декабря 2011 г. известный социологический центр ФОМ опубликовал данные экзит-полла, согласно которым «ЕР» набрала лишь 27%. Весьма похоже на правду, ибо ни наблюдатели, ни КОИБы не гарантируютполнойзащиты от фальсификата. Они лишьзатрудняют и сужаютвозможности его применения. Но полностью не исключают. Некоторые из волонтеров из выборки «Гражданина наблюдателя» («ГН») тогда со слезами рассказывали, что видели на своих участках наглые вбросы, но не сумели пресечь. Понятно, на таких УИК результат «ЕР» оказался заметно выше нормы. До 60%! Тем не менее, они из соображений научной строгости были оставлены в выборке и учитывались при расчете средних показателей. Ибо базовое условие наблюдения формально соблюдено: учитывались все УИК, где волонтерам удалось продержаться до составления протокола. А уж заметили они вбросы или не заметили — вопрос субъективный. Может, померещилось.
Несложно догадаться, что выборочная оценка «ГН» при таком подходе фиксирует лишь верхнюю границу интервала, в котором колебались реальные московские результаты «ЕР»: не более 30%. Скорее менее. То же самое и с КОИБами. Так что 27% у «Единой России» на экзит-поллах ФОМа оказались очень даже в струе.
Другое дело, что сообщение об экзит-полле продержалось на сайте ФОМ лишь пару часов и затем бесследно исчезло. Ну что тут скажешь: се ля ви. Экзит-полл дело нехитрое, за методологическими поправками не спрячешься: люди на выходе просто сообщают, за кого они проголосовали 10 минут назад. Никаких пересчетов, коэффициентов и прочих ухищрений не требуется. Честно публикуешь данные опроса, и все.
Или не публикуешь.
Новизна истории 2011 года заключается в том, что появились реальные альтернативные данные, в сумме представляющие солидную контрольную выборку в 11% участков («Гражданин наблюдатель» — 130 УИК, КОИБы — 250 УИК. Итого 380). Здесь у «ЕР» не более 30%. Если угодно, берите выборки порознь — результат не изменится. А электоральная администрация рисует 47% ! (Десятые доли опускаем — глупо изображать высокую точность, когда разговор о сравнении выборочных оценок.) Неслабый отскок! Москва в том декабре поняла эту нехитрую арифметику не столько даже умом, сколько брюхом (или чем там думает супер-гипермегаполис): у каждой из четырех более-менее альтернативных партий забрали по 4 процентных пункта и приписали «Единой России». Просто, как все гениальное. Голоса воровали с такой непринужденной наглостью, что не оскорбиться было невозможно.
Вот город и оскорбился — со всеми вытекающими по сей день последствиями. А мы со столпом Левада–Центра тогда мирно разошлись, оставшись каждый при своем. У него ощущение что не более 5-6 процентов приписки, у нас — что не менее 16-17.
Погодите орать, что всех социологов — на фонарь. Попробуйте осознать трагизм ситуации.
Проблема метода
Какой прогноз считается удачным? Тот, который попадает в реальный результат плюс-минус ошибка метода. А какой результат считается реальным? Тот, который выдает Чуров. Другого критерия истины в окружающей действительности до 2011 года не существовало.
Социология ничего не может доказать. Она только может убедить (на практике), что ее оценки выходят близкими к реальности. Но как быть, если сама по себе путинско-чуровская реальность кривая?
Ответ: подгибать методы прогнозирования. Полегоньку. Незаметно для себя и, тем более, для окружающих. Чтобы верно предсказывать кривые результаты кривого голосования в нашей кривой вертикали. Или что? Уходить из профессии в кочегары-диссиденты, назад к полупартизанской социологии былинных левадовских времен? Слишком советский сюжет. Но ведь и альтернатива тоже целиком советская. Знакомая до дрожи:
Жил на свете человек,
Скрюченные ножки,
И гулял он целый век
По скрюченной дорожке…
Где выход из этой скрюченной реальности?
Существует такой социологический эффект, как гэп Жириновского. Когда людей спрашивают, намерены ли они голосовать за его партию, многие почему-то стесняются ответить «да». Но в кабинке для голосования вдруг смелеют, растопыривают перышки. Вспоминают, кто у нас главный по обузданию Америки, кто основной кормилец бедных и русских — и голосуют за ненаглядного юридического бастарда. В результате по опросам поддержать ЛДПР готовы, допустим, 10%, а по итогам голосования выходит 13-14%. Причем систематически.
Что делает в таком случае добросовестный специалист? Вводит поправочный коэффициент на гэп. Исходя из того, что заявление во время опроса это одно, а реальное голосование — немного другое. Нормальная практика, основанная на эмпирическом тестировании метода. Иначе никак.
А как быть с гэпом Чурова? Чтобы угадать его результат, тоже приходится где-то что-то подкручивать в расчетах, балансах и переходных коэффициентах. К тому же дело может быть еще печальнее: возможно, с некоторых пор некоторые люди опять стали воздерживаться от сообщения интервьюеру правды. Мол, линию партии единодушно поддерживаю и одобряю, голосовать непременно пойду, отстаньте ради бога…
Проверить, врут или нет, и если врут, то насколько, можно только по окончательным результатам голосования. А их рисует коллективный Чуров. И что делать?
Опыт близких прямых наблюдений за ужимками и прыжками чуровской организованной группы позволяет высказать странную на первый взгляд гипотезу, что в первые годы деятельности она сама кое-что подкручивала и подправляла в своем хозяйстве, чтобы получить результат, близкий к предсказанному. Уж больно много внимания они уделяли внутриведомственному обсуждению прогнозов и слишком бурно радовались, когда удавалось попасть в точку: «Вот видите: как наука предсказала! Науку, ее не обманешь!». А потом понемногу освоились, обнаглели и сами стали диктовать науке стандарты поведения.
Впрочем, это не более чем личное ощущение. Могу ошибаться. Не настаиваю.
Так ли, этак ли, но эмпирический факт состоит в том, что до поры до времени общими усилиями сторон удавалось добиться приемлемой сходимости. Социологические данные и результаты электоральной администрации успешно находили друг друга в кривом пространстве путинской реальности. Из чего следовал удивительный вывод, что реальность, стало быть, более-менее прямая.
Все это хозяйство функционировало внешне благопристойно (хотя поразительно для тех, кто исследует электоральный фальсификат) до тех пор, покуда на избирательные участки в массовом порядке не пошли квалифицированные наблюдатели. И начальство под давлением обстоятельств не решило объявить месячник честных выборов. Тут-то все скрюченные и подкрученные шаблоны (не важно, с какой стороны) вполне предсказуемо и поплыли.
Социологи яростно отрицают подобное объяснение. Не подкручиваем! Интуитивно исходя из той же странной аксиомы: раньше-то угадывали точно. И вдруг промахнулись! Другой, не менее уважаемый (совершенно искренне) столп «Левада-центра» в личной переписке опровергает: «Мы опубликовали результаты июльского и августовского опросов без применения каких-либо поправочных коэффициентов. Наши цифры — 58% за Собянина и 18% за Навального — это ответы респондентов на вопрос: «За кого из этих кандидатов Вы готовы проголосовать на выборах мэра Москвы?» в процентах от числа намеренных голосовать и определившихся с выбором на дату проведения опроса — 27-30 августа 2013 г.»
Так, может, как раз здесь и надо было бы ввести поправочный коэффициент? Не мне же вам объяснять, что иногда люди говорят интервьюеру немного не то, что думают. Только где взять нормальную точку отсчета для поправки — опять у Чурова? А зачем, если раньше и без поправок хорошо попадали? Сказка про белого бычка. Вас не смущает, что раньше хорошо попадали в фальсифицированную цель, а теперь вдруг хлоп! — и цель существенно сдвинулась, почти целиком растеряв фальсификационный прирост? При по-старому налаженном прицеле.
Рассмотрим проблему отладки методического аппарата на самом простом примере – с явкой.
Феномен явки
ФОМ на 8 сентября 2013г. прогнозировал в Москве явку в 45%. ВЦИОМ 48.4%. (О, эти десятые доли!) Потом, правда, уже после выборов, глава ВЦИОМ В.Федоров стеснительно сказал на радио «Эхо Москвы», что вообще-то обещал около 46%. Видимо, запамятовал. Бывает. Но радости все равно мало: официальная явка получилась 32,1%. У независимого «Народного Избиркома», который с помощью волонтеров вел параллельный подсчет голосов, в окончательном итоге вышло 32,2%. Расхождения, считай, нет. «Левада-центр», как самый мудрый, явки прогнозировать не стал. Скоро увидим, почему.
Прогрессивная общественность сразу возбудилась и принялась бодро рассуждать, что отныне низкая явка работает скорее на оппозицию, чем на вертикаль. Ах, друзья, погодите! Давайте сначала выясним, что такое низкая явка. И, главное, попытаемся оценить ее качество.
Официальная цифра явки, подобно учению марксизма-ленинизма, складывается из трех источников и трех составных частей. Свободный электорат (А), состоящий из нормальных людей. Хотят – идут на выборы; не хотят – не идут. Управляемый электорат (Б), существенно зависящий от воли руководства: население воинских частей, больниц, мест заключения, домов престарелых, работники некоторых специфических производств, лица, голосующие на дому и пр. Виртуальный электорат (В), состоящий из мертвых душ, вброшенных и приписанных бюллетеней, разного рода «каруселей», «избирателей» на фантомных участках и прочих приписок. Включая фальсифицированные ночью, после ухода наблюдателей, протоколы.
В официальных избирательных сводках явка описана конкретным числом, выраженным в процентах. Именно его и пытаются предсказать социологи, не слишком утруждаясь вопросом, сколько в этом проценте свободных избирателей и сколько управляемых либо виртуальных. То есть качество этой самой явки их не занимает. Занимает количество.
Далее следует несколько конкретных примеров – для оценки глубины проблемы и определения точности прицела. Раздел скорее для специалистов, обычный читатель может его смело пропустить.
Рядовой пример
В поисках точки отсчета отмотаем пленку назад в 2009 год. Выборы в Московскую городскую Думу. Обычный городской район (ТИК) Свиблово; 14 избирательных участков. К 12 часам дня при средней явке в 10.1% ее разброс по УИК составляет от 8.6% до 11.3%. К 14 часам средняя явка поднимается до 18.2%, но при этом размах колебаний по участкам уменьшается: минимум 17.8%, максимум 18.8%. Очень странно с точки зрения математической статистики. Наконец, в 16 часов Свибловский ТИК ставит все точки над «i»: явка в среднем составляет 27.3% . И ровно столько же – 27.3% – по всем 14 участкам! Дисперсия вообще ноль.
Простите, живые люди такими ровными шеренгами на выборы не ходят. Вот виртуальные – за милую душу.
Зная повадки электоральной администрации, легко понять, что произошло. К полудню товарищи поняли, что кривая активности свободного электората выводит на итоговый уровень около 20%. Маловато будет! Привычно обратились за помощью к электорату виртуальному. Он, как и положено сказочному герою, к 14 и 16 часам явился ровными рядами и выправил дефект. После чего руководство смогло расслабиться с чувством выполненного долга. Настолько, что к 18 часам на одном из участков Свибловского ТИК (№ 766) обозначилось даже снижение явки на 0.1%. Что трудновато представить физически. В целом же по району за данный интервал времени явка подросла всего на 0.3%. Хотя на два часа ранее прирост составил 9.1%.
То есть виртуальный десант между 12 и 16 часами строем распределили по участкам и, обеспечив удовлетворительный минимум, отправили назад в небытие. Свободный же электорат, на произвол которого оставили последние 2 часа голосования, подтягивался по-прежнему вяло. Получилось, что между двухчасовыми интервалами прирост явки скачет в 30 раз, причем на всех 14 УИК абсолютно синхронно.
В итоге средняя активность избирателей по Свибловскому ТИК в 2009г. составила скромные 30.7%. Из них минимум 8-10 процентных пунктов (примерно треть «голосовавших») обеспечены виртуальным воинством, мобилизованным между 12 и 16 часами.
Так какую же явку надлежит предсказать социологу, буде его попросят спрогнозировать ее для Свибловского ТИК: «свободную» около 20% или чуровскую, включающую виртуальный электорат и равную 30.7%? При этом Свиблово вовсе не поставило рекорда активности на выборах 2009 года. Это был типичный район-середнячок, скорее из отстающих. Официальная чуровская явка по Москве тогда составила 35.3%.
Элитный пример
На участках, где в 2009г. голосовали президент Медведев, премьер Путин и мэр Лужков (районы Раменки, Гагаринский и Тверской), влияния электоральных шулеров, в отличие от Свиблова, не ощущалось. Понятно почему: гости, наблюдатели, журналисты с фотовспышками; витрина демократии. К тому же по старой доброй традиции очковтирательства все три начальственных участка, в отличие от соседей, были снабжены КОИБами – электронными устройствами для подсчета бюллетеней. В таблице представлены осредненные результаты по этим трем УИК. Понятно, с точки зрения социологии это вообще никакая не выборка – но зато она дает пример расклада голосов там, где фальсификата заведомо не было.
Итак, у начальников средняя явка (официальная!) 22.1%. Результат «ЕР» почти на 30% ниже, чем чуровский по городу (66.3%). Голоса считали настолько честно, что на медведевском участке № 2627 явка составила позорные 14.4%, а на путинском участке № 2079 КПРФ одолела «Единую Россия» со счетом 33.8 : 26.1. Добросовестность счета имеет свою печальную для властей сторону.
Для понимания манер электоральных шулеров полезно проследить, как они заглаживали свой конфуз через два года, на выборах в Госдуму 2011г. В 2009г. на путинском участке №2079, согласно официальному протоколу, по открепительным удостоверениям проголосовали 19 человек (4.3%); в декабре 2011г. здесь зафиксированы уже 345 избирателей (!) с открепительными талонами. Ровно треть (33.3%) от общего числа голосовавших. На УИК с соседними номерами ничего похожего: на участке №2078 – 25 избирателей с открепительными; на участке №2080 – 34 избирателя.
Очевидно, над путинским УИКом вдруг пролился эксклюзивный дождь из приезжих энтузиастов, жаждущих исполнить гражданский долг именно здесь. Отличный пример эксплуатации управляемого электората. Благодаря его усилиям на главном участке страны «ЕР» в 2011г. набрала 33.8% (вместо прежних 26.1%), а КПРФ 24.8% (вместо 33.8% в прошлый раз). Заодно, понятное дело, и явка заметно подросла – на треть.
Аналогично с участком Д.А.Медведева в Раменках (в 2011г. этот УИК стал называться №2634). В 2009г. по открепительным здесь голосовали 27 человек (6.7%); через два года уже 242 человека (26.8%). У соседей показатели остались в прежнем интервале: 32 избирателя с открепительным удостоверением на участке №2633, 22 избирателя на участке № 2635.
Дополнительную пикантность сюжету придает то, что, согласно официальному протоколу, на участке В.В. Путина (№2079) «ЕР» в 2011г. получила 350 голосов. При этом по открепительным удостоверениям, как было сказано, проголосовали 345 человек.
Так что пример с тремя элитными участками Москвы образца 2009г. тоже кое-что дает для понимания феномена чуровской явки – хотя и не является репрезентативным в формальном смысле.
Массовый пример
Сгруппируем московские избирательные участки 2009г. по показателю явки.
Можно предположить, что на 588 участках (это 20% московских избирателей), где официально зафиксированный показатель явки не превышает 25%, вбросы и приписки по каким-то причинам отсутствовали или носили несущественный характер. Управляемый и виртуальный электораты (зомби) на эти 588 участков попасть не смогли. Возможно, не сочли нужным. Или их отпугнули наблюдатели. Или отказались принять честные члены избирательных комиссий, уважающие себя и народ председатели УИК. Такие, вопреки мнению прогрессивной общественности, в России тоже очень даже встречаются. Если судить по московской статистике 2009 года – примерно каждый пятый.
Если бы Москва целиком состояла из таких участков, то, как следует из таблицы, в Мосгордуму в 2009г. прошли бы пять партий с результатами, довольно похожими на данные экзит-полла ВЦИОМ (с округлением до целых): «ЕР» – 45%, КПРФ –18%, Яблоко –14%, «СР» – 11%, ЛДПР – 8%.
Но, во-первых, ВЦИОМ в 2009г. (как и ФОМ в 2011г.) сразу отрекся от своего экзит-полла, сославшись на несовершенство методики; во-вторых, Москва состоит из гораздо большего числа участков. Они-то и обеспечили «ЕР» на выборах в Мосгордуму официальный результат в 66.3%. Более 20 процентов расхождения с данными экзит-полла – есть о чем задуматься.
Таблица показывает, что чем выше явка, тем сильнее среди прибывающих живых и мертвых голосующих душ поддержка «Единой России». Кстати, в отличие от свободного электората, зомби практически не ошибаются при заполнении бюллетеня: по мере роста явки доля недействительных снижается почти вдвое.
Трудно не заметить, что на УИКах с явкой более 25% однонаправлено меняется структура политических предпочтений. Такое возможно только если прирост числа голосующих идет за счет сторонников одной партии (в данном случае «ЕР»). В то время как все остальные как бы буксуют на месте с результатами, зафиксированными на уровне явки до 25%. И грустью наблюдают, как их добросовестный процент размывается по мере прибытия новых и новых шеренг зомби.
Эти наблюдения легко переводятся на язык простой линейной корреляции. Чем выше явка, тем больше голосов за «ЕР». Связь очень тесная: коэффициент корреляции + 0.72. У КПРФ то же самое, но с отрицательным знаком: –0.66; у ЛДПР – 0.61; у «Яблока» – 0.43. Более аккуратные модели позволяют точнее определить точку перегиба, после которой нормальная структура политических предпочтений превращается в ненормальную. По расчетам известного электорального статистика С. Шпилькина, это произошло на уровне явки в 22%. Ее он и склонен считать оценкой реальной (т.е. в нашей терминологии свободной) явки на выборах в Мосгордуму в 2009г. Все, что сверх того – от лукавого. Результат плодотворной деятельности управляемого и виртуального электоратов под дудочку московских властей.
Исходя из приведенных примеров разного уровня (их число легко умножить), при неизбежной размытости критериев кажется разумным предложить более осторожную оценку реальной явки в 2009г. Скажем так: похоже, она колебалась в интервале от 20 до 25 процентов. При официальной цифре электоральной администрации, напомним, 35.3%.
Что же делать в такой ситуации добросовестному социологу? Какой результат предсказывать? Как ни странно, на этот вопрос есть совершенно конкретный ответ, выраженный в цифрах.
Продолжение следует
